Один за другим - Рут Уэйр (2022)

Давно пора привыкнуть. Привыкнуть к тому, что они забывают меня, принимают как должное, игнорируют. Я целый год терпела это в «Снупе». Год наблюдала, как люди после работы направляются в бар, а меня не зовут. Двенадцать месяцев слышала: «Ой, Лиз, зарезервируешь столик на четверых в «Мирабель»?» — и знала, что я в число четверых не вхожу. Один год жизни невидимкой. Я не возражала. Более того — была довольна.

Теперь же, через три года после увольнения, все изменилось. Я очень, очень видимая. И пристальное внимание Тофера с Евой, их попытки меня обаять переношу хуже, чем игнорирование.

Семнадцать часов двадцать восемь минут по местному времени. У меня есть девяносто минут до ужина. Полтора часа на то, чтобы искупаться и найти в чемодане наряд, в котором я не буду выглядеть замухрышкой рядом с новой помощницей Евы и девицей из маркетинга, Тайгер.

Я и не думаю конкурировать с Евой и с женщиной на высоких каблуках — как же ее зовут? Миранда. Это мне не только не по зубам, но и не по карману. Ева была моделью на подиуме и еще до популярности «Снупа» тратила на обувь больше, чем я зарабатывала в месяц. Мы с Евой существуем на разных уровнях. И все же хорошо бы сойти вниз к ужину в достойном виде, вписаться в компанию хотя бы внешне.

Я расстегиваю молнию на бесформенном чемодане и перерываю вещи, которые затолкала в него сегодня утром. Нахожу более-менее подходящее платье. Натягиваю его через голову и замираю перед зеркалом, разглаживая ткань и изучая отражение. Платье черное, из тянущейся ткани. Я купила его после одной статьи в журнале «Эль» — там говорилось, что каждой женщине необходимо маленькое черное платье, а это было самым дешевым из рекомендованных.

Увы, оно почему-то не похоже на платье с журнальной фотографии. В чемодане наряд измялся, и, хотя я надевала его лишь два или три раза, под мышками образовались катышки, придав платью поношенный вид. К спине прилипла какая-то кошачья шерсть, хотя кота у меня нет. Ворсинки от шарфа, наверное.

Девушка вроде Тайгер выбрала бы такое платье в комиссионке, дополнила бы его чем-нибудь несуразным — например, жилетом-кольчугой и армейскими ботинками — и выглядела бы на все сто. Если же кольчугу надену я, она начнет жать под мышками, лязгать при ходьбе и вызывать у встречных смех и вопросы: «На турнир собралась, милочка?» Жилет заржавеет от моего пота, испачкает одежду, и я возненавижу себя еще сильнее, чем сейчас.

Я по-прежнему безэмоционально рассматриваю свое отражение, как вдруг раздается стук в дверь.

Желудок подскакивает к горлу. Не хочу никого видеть!

— Кто… кто там? — Мой голос обрывается.

— Это Эрин, хостес, — приглушенно слышится из-за деревянной двери. — Я хотела узнать, как вы устроились, не нужно ли чего-нибудь.

Я открываю дверь. На пороге стоит девушка, которая нас встречала. Тогда я не могла ее рассмотреть, а сейчас — могу. Она худая и загорелая, с блестящими каштановыми волосами, одета в аккуратную белую блузу, заправленную в темно-синие джинсы. Спокойная и уверенная, полная моя противоположность.

Общее впечатление нарушает лишь одна деталь — тонкий розовый шрам, пересекающий правую скулу и уходящий под волосы. Гостья одаривает меня улыбкой, от чего шрам растягивается, и я испытываю удивление. Любая девушка попыталась бы замаскировать такую штуку макияжем, а эта… нет.

Хочется узнать, откуда у нее шрам, но вопрос, наверное, не очень уместный. Раньше я спросила бы в лоб. Со временем усвоила на горьком опыте, что подобная прямолинейность кажется другим странной.

— Здравствуйте, я Эрин, — по-прежнему улыбаясь, говорит хостес. — Хотела проверить, все ли вас устраивает в номере, и сообщить, что перед ужином в фойе подадут напитки, затем покажут небольшую презентацию. Начало в шесть сорок пять.

— Презентация? — Я одергиваю платье. — О курорте?

— Нет, бизнес-презентация, по-моему. Разве у вас в расписании не указано?