Ангел, автор и другие. Беседы за чаем. Наблюдения Генри. - Джером Клапка Джером (2011)

— Дорога извилистая, как я и отмечал, — ответил малоизвестный поэт. — А подъем иногда крут. Сейчас, возможно, мы даже идем в обратную сторону, но я уверен, что после очередного поворота двинемся в правильном направлении. Я вижу много ответвлений, которые уводят вниз. Однако мы карабкаемся наверх, друг мой, мы карабкаемся.

— Но к такой отвратительной цели, если исходить из вашей теории, — пробурчала старая дева. — Мне бы очень не хотелось ощущать себя насекомым в улье, с ограниченным кругом обязанностей, с каждым действием, отрегулированным законом, с предписанным и положенным только мне местом, едой и питьем. Вы думаете, это будет веселенький мир?

Малоизвестный поэт рассмеялся:

— Дорогая моя, слишком поздно. Все уже случилось. Нас накрывает Улей, ячейки строятся. Кто теперь живет, как ему хочется? Кто сам себе хозяин? Что вы можете делать, как не жить согласно вашему доходу в — я совершенно в этом уверен — очаровательной маленькой ячейке; жужжать в своем маленьком мирке веселенькую песенку, помогать своим друзьям-насекомым, день за днем делать полезные дела в полном соответствии с вашим темпераментом и средствами, видеть те же лица, общаться в том же узком кругу? Почему я пишу стихи? Не надо меня в этом винить. Я должен жить. Это единственное, что я умею делать. Почему один человек живет и умирает на лишенных деревьев скалах Исландии, а другой трудится на виноградниках Апеннин? Почему одна дама постоянно меняет кавалеров, пьет джин, ездит в экипаже в Эппинг-Форрест, меняется шляпами с сопровождающим ее мужчиной на пути домой? Почему другую с марта по июнь каждый вечер приглашают на обед и еще в пять-шесть мест, а с июля по февраль она перебирается из своего загородного особняка на континентальный курорт, одевается в полном соответствии с указаниями ее модистки, произносит остроумные фразы, которых от нее ждут? Кто пошел бы в плакальщицы или дуэньи, будь все дороги свободны? Кому удается обойти закон Улья? Только бродягам. С другой стороны, кого мы уважаем и кому завидуем? Человеку, который служит обществу. Так сказать, ориентированному на общество человеку. Человеку, лишенному эгоизма. Тому, кто работает не потому, что работа дает ему прибыль, а потому, что приносит удовольствие. Тому, кто посвящает дни и ночи изучению секретов природы и кто приобретает знания, полезные для всего человечества. Разве этот человек не счастливчик, обуздавший собственные низменные желания и полностью отдающий себя на благо общества?

Улей образовался давным-давно. Только построили его не по справедливым законам. Большой человек получает ячейку, которая крупнее любой другой; все маленькие люди завидуют ему; тысячи служат ему, кладут жизнь за него и ради него; весь свой мед они приносят ему; он обжирается, тогда как они голодают. И ради чего? От уникальности ячейки сон его крепче не становится. Сон нужен усталым глазам и не зависит от шелковых простыней. В Севен-Дайалс сны нам снятся точно так же, как на Парк-лейн. Желудок человека очень маленький и не может раздуваться бесконечно. Запас меда портится. Улей создан в темные дни невежества, глупости, жестокости. Новый улей поднимется на обломках старого.

— Я и не знала, что вы социалист, — удивилась светская дама.

— Я тоже, пока не начал говорить, — согласился малоизвестный поэт.

— А в следующую среду вы будете превозносить индивидуализм, — рассмеялась светская дама.

— Очень может быть, — согласился малоизвестный поэт. — Душа способна говорить разными голосами.

— Налью-ка я себе еще чашку чаю, — решил философ.

НАБЛЮДЕНИЯ ГЕНРИ

(Перевод В. Вебера)

Призрак маркизы Эплфорд