Семь дней до Мегиддо - Сергей Лукьяненко (2021)

И что делать? Пить дальше водку, пока его не срубит?

— Я хочу вам сказать… — начал я.

Бомж Андрей замер, выжидающе глядя на меня.

— Жизнь очень несправедлива, — сказал я. — Наверное, иначе невозможно. Сильный всегда будет помыкать слабым, грязную работу всегда будут делать чужими руками. Это не сразу понимаешь, а некоторые ухитряются вообще не понять. Я вот понял. Не то, чтобы смирился, но понял — это то, с чем можно бороться всю жизнь, зная, что не победишь. Хотя бороться всё равно надо! Но есть такие вещи, которых не должно быть. Даже в несправедливом мире. У человека всегда должен быть выбор. Как поступить, бороться или сдаться, на чьей быть стороне. А этот выбор можно делать, только если ты к нему готов. Нельзя его делать в детстве, нельзя его делать за детей. Так, как сейчас с Изменёнными — нельзя. Это хуже несправедливости, это бесчестно.

Я помолчал, думая, что ещё сказать? Ну, на тот случай, если я всё-таки схватился за правильную соломинку и этот «гражданин Вселенной» на самом деле не человек и что-то может сделать…

— Если можно… — сказал я. — Если это в чьей-то силе… Дайте нам выбор. Дайте его хотя бы детям.

Бомж Андрей смотрел на меня, из глаз его текли слёзы, исчезая в густой бороде.

— Это… это очень хороший тост, — сказал он. Всхлипнул.

И опрокинул в рот стаканчик.

Из меня словно воздух выпустили. Я сидел, сжимая кулаки и вновь чувствуя себя идиотом. Хотя на кого мне было сердиться? На спившегося читателя и самодеятельного поэта?

Милана осторожно обняла меня и поцеловала в щёку. Прошептала:

— Ты всё правильно сказал, Максим. Ты молодец. Пойдём?

Я кивнул. Горечь уходила вместо с обидой, Гнездо дотянулось до меня через Милану и ласково обняло вместе с ней.

— Правильно, но зря.

— Ничего не бывает зря, — Милана покачала головой. — Помнишь? Всегда есть то, чего не видишь.

— Пойдём, — сказал я. — Наши ждут.

Часть третья. Глава 7

Глава седьмая

Наших оказалось даже больше, чем я думал.

В фойе, помимо Наськи, оказались Виталий Антонович и Василий. Они сидели на полу рядом с куколкой, а та вдохновенно рассказывала, даже свою драгоценную шкатулку отложила.

— Мир совершенно иначе воспринимаешь! Учиться совсем не надо. Взял учебник, ладонь на обложку положил — и через минутку всё в голове! Только если эти, формулы, сложные, то надо минут пять их впитывать.

Она покосилась на меня и слегка покраснела.

— А компьютерная информация? — спросил Василий.

— Точно так же, — стараясь не глядеть на меня, сообщила Наська. — Руку к монитору прижимаешь и всё закачивается прямо в мозг!

— Ну, если памяти хватает, — заметил я негромко. — А разве не к процессору надо прикладывать ладонь?

Василий подмигнул мне и спросил:

— А с флэшек?

— С флэшек? Только если подключены! Надо, чтобы электричество было, иначе информация не считывается!

— Почему тогда с книжек считывается? — спросил Василий настырно. — Нелогично как-то.

Наська умоляюще посмотрела на меня.

— Она про электронные книжки говорит, — сказал я. — С бумажными сложнее. Бумажных книг куколки боятся, убегают от них с криками.

Василий засмеялся и потрепал Наську по голове.

— Спасибо, очень увлекательная история. Будем знать.

— Решили присоединиться? — спросил я.

Виталий Антонович сказал:

— Елена позвонила, кое-что рассказала… Да.

— Я взял отгул на пару дней, — сообщил Василий.

Сумки, с которыми они ходили в клинику, стояли рядом. Старики-разбойники решили драться до конца.

— Анастасия, — Виталий посмотрел на куколку. — А ты не помнишь такого стража…

— Такую стражу, — поправила куколка.

— Он всё-таки юноша… зовут Викентий… наверное, у вас звали Вик… Викентий Исаков…

— Вик, — кивнула Наська. — Знаю, скучный. Здоровый такой. На входе стоял часто.

Виталий кивнул.