Лето волонтёра - Сергей Лукьяненко (2022)

Крик затихает. Корень Мира слышит меня. Беззвучно просит помочь. Рыдает, кружась в своей вечной карусели.

Я плачу вместе с ним. Я не могу помочь. Я даже не могу их убить, они слишком надёжно защищены. Но…

Я могу научить их умирать.

Кажется, это сделает Максим.

Тысячи голосов отвечают, что это и есть помощь. Что иногда смерть – единственное спасение. Что они лишены смерти и приговорены к жизни.

Тхе останавливается, пытаясь понять, что происходит.

Милана отступает, закрывается, её смысл опасно перегружен. Дарина остаётся с Максимом.

Мы теперь вдвоём, Дарина и Максим. Мы не можем убить корень, но подчинённые разумы Мира слушают меня – и я рассказываю им про то, как умереть.

Я проношусь по всем сознаниям, запертым в тысячелетней агонии, и открываю им тайну смерти.

Оказывается, она всегда была во мне, скрытая с рождения.

Они принимают этот дар, касаются его и возвращают обратно, изменённый прикосновением к их разуму.

Тела всё так же витают в мертвенном свете, но теперь в них нет жизни.

Калейдоскоп застывает.

Тхе врывается в свою карманную вселенную, но меня уже там нет. Я стою в пустоте, глядя на застывшего гермафродита. Пространство дрожит вокруг. За время схватки мы сместились и сейчас рядом с Даутом, над плоскостью кольца.

Тхе возвращается, призрачная фигура вновь оживает. Я ощущаю его ярость и готовность биться до конца. Он всё ещё силён, куда сильнее меня.

Мне нужен символ.

Я обнимаю Тхе.

Я полон жалости к Прежним, которые когда-то были невинными детьми, потом юношей и девушкой, пленёнными запретной любовью, а потом превратились в уродливую, исковерканную гармонию.

Я утешаю их и обещаю, что в какой-то иной форме их больная жалкая любовь останется навсегда. Я говорю, что всё будет прощено.

И отдаю Тхе тайну смерти, преображённую его корнем, как самый драгоценный дар.

Туманная плоть развеивается, в пространстве остаются два тела – обычных, человеческих, юноша и девушка – похожие, как только могут быть похожи брат с сестрой. В последнем усилии они тянутся друг к другу, обнимаются, их губы соприкасаются. Я им не мешаю. Я жду почти минуту, пока вакуум выжимает тепло и влагу из их тел.

Удивительно, но Тхе больше не сопротивляется.

Он успокаивается, словно нашёл ту гармонию, к которой стремился.

Он умирает.

Где-то в их гаснущем разуме остаётся тот смысл, который брат с сестрой когда-то поделили на двоих, начиная свой путь к сингулярности. Могучий смысл любви, не знающей границ, гармонии двух сознаний, целиком поглощённых друг другом.

Смысл витает в пространстве, я могу его взять.

Но я знаю, что он отравлен, потому что даже у любви должны быть границы.

Я развеиваю смысл и ухожу, оставив два тела в пустоте.

Я шагаю по кольцу газового гиганта Даута, мои ноги топчут летящие по орбитам камни и осколки льда. Я так огромен, что меня можно увидеть с Ровиана, и я знаю, что меня видят.

Не будет следующего противника, которого пошлют против меня Прежние. Они не совершат такой ошибки. Они ударят все разом.

И я, конечно же, не устою, если позволю им это.

Но пока я шагаю по планетарному кольцу, чувствуя холод астероидов под ногами. Мои волосы километровыми прядями развеваются в пустоте. Я смотрю на звёзды.

И думаю о том, что мир, в котором есть лишь одна любовь, слишком мал для меня.

Наступает время, когда мне нужна Мод. Я переношу сознание в двумерность и рассказываю Прежней о том, что произошло.

Мод в ярости.

Ей плевать на Тхе, она ненавидит его так же, как и прочих в старшем аркане. Но гибель тысяч разумов в корне Мира причиняет ей боль.

Разумеется, лишь потому, что она хотела бы забрать их себе.

Я объясняю ей очень спокойно, что это был единственный способ победить Мира. Что ей достанутся сознания других корней.

Мод успокаивается или, скорее, примиряется со случившимся.