Годы прострации - Таунсенд Сьюзан "Сью" (2013)

— Отец. Он взял годовой отпуск. Многие мужчины на его месте слиняли бы, и немало было таких, кто называл его «бабой». В те годы мужчины к младенцам и близко не подходили.

Отпирая входную дверь, я подумал, что в следующий раз мне будет что обсудить с Мартой.

Пятница, 11 апреля

«Медведь» закрылся!

Да, дневник, наш стариннейший паб, в чьем названии и местонахождении увековечены те времена, когда Мангольд-Парва была эпицентром травли медведей, закрыт компанией, владеющей его недвижимым имуществом. Уркхарты уже переехали под Ливерпуль, в городок Киркби, где устроились помощниками-консультантами в паб, который показывали в телепередаче «Самые крутые пабы Британии».

Об этом печальном событии нас с матерью и отцом известила Жюстина из Конно-оздоровительного центра. Притормозила свою лошадь, увидев нас на дороге, как раз когда мы направлялись в «Медведя» пропустить по стаканчику с Бернардом и миссис Льюис-Мастерс.

— Так Уркхартам и надо, — заявил отец. — Чертов пандус к туалету для инвалидов был таким крутым, что без кислородного баллона на эту вершину было не забраться.

— Для деревни это настоящая трагедия, — огорчилась мать. — Больше не осталось мест, где можно напиться среди людей, а не дома в четырех стенах.

— В «Медведе» я праздновала мою помолвку, свадьбу и развод, — с грустью сказала Жюстина. Ее крупная черная лошадь начала трясти головой и перебирать подошвами — или как там называются лошадиные ступни. — Веди себя прилично, Сатана! — прикрикнула Жюстина.

— Она — ваша клиентка? — полюбопытствовал я.

Усмирив кобылу парочкой пинков, Жюстина ответила:

— Мои клиенты — несчастные, измученные

люди. Лошади помогают им вновь обрести душевное равновесие.

— А я думал, вы лошадям возвращаете здоровье.

Жюстина рассмеялась:

— В нашем центре сейчас полно страдальцев из финансовой сферы.

— То есть хозяева вселенной теперь чистят у вас конюшни? — уточнил я.

— Да! — веселилась Жюстина. — И платят за это, не скупясь!

Когда они с Сатаной поцокали дальше, отец с горечью воскликнул:

— Вот что называется «легкие деньги»! Показали богатому психу лошадь, потом всучили ему лопату, а он и рад пахать.

У запертой двери «Медведя» мы увидели небольшую толпу скорбящих и среди них Бернарда с миссис Льюис-Мастерс. Я растрогался, заметив, что они держатся за руки.

— Бедная старая Англия снова под ударом, — ораторствовал Бернард. — Разница лишь в том, что на сей раз ее враг не Люфтваффе, а собственное правительство!

Толпа одобрительно загудела. Один из экс-завсегдатаев прокричал тонким старческим голосом:

— Надо чего-то с этим делать!

Толпа загудела еще громче. Однако, поворчав и поплакавшись еще немного, все потихоньку разбрелись, каждый в свою сторону.

Дома я сказал матери, что хотел бы поговорить с отцом наедине. Она привезла его после вечернего чая. Отец был уже в пижаме, с вычищенными зубами и расчесанными остатками волос. Он походил на сморщенного пай-мальчика.

— Что у тебя? — нетерпеливо произнес он. — Я пропускаю мои любимые передачи.

— Хочу поблагодарить тебя за то, что ты делал, когда я был младенцем. Мама призналась мне, что сама бы не справилась.

Порывшись в пижамном кармане в поисках сигарет, отец закурил.

— Твоя мать была тогда как натянутая струна. — Он нахмурился: — Ты же бывал в Норфолке, видел эти жуткие безразмерные небеса и поля, без конца и края. Представь, каково там было жить посреди картофельного поля да еще без телевизора. — Его передернуло. — Неудивительно, что нервы у твоей матери были ни к черту.

— Все равно, папа, спасибо. — Я похлопал его по плечу.