Судьба по книге перемен - Татьяна Устинова

– Маня, ты что? Я одна не пойду! Я вообще одна никуда не хожу, только на работу!

– Это нам известно.

– И Серёже с Марфой интереснее! Он же ради неё и пришёл.

– Понятное дело, – согласилась Маня. – И цветочки ради неё приволок. И ботиночки начистил! И рубашечку нагладил! Ты обратила внимание на его ботинки? Нет? А я обратила! Они сверкают, словно только что сошли с конвейера по производству резиновых калош!

– Почему… калош? – беспомощно спросила Лёля.

Она до сих пор не всякий раз могла определить, шутит писательница или говорит всерьёз.

– Потому что всем известно, что новые калоши нестерпимо блестят и невыносимо вкусно пахнут!..

Марфа заметила их ещё у лифта, выбралась из-за стола и заковыляла навстречу – неслыханное дело!

– Волька. – Она присела и погладила пса. – Собака.

– Марфуш, останешься с нами? – спросила Маня, наклоняясь к ней. – Со мной и с Волькой? Мы на ужин поедим макароны, малины тоже поедим и станем книжки читать или мультики смотреть.

– А мама?

– А она погуляет в скверике.

– Да мы прекрасно вместе погуляем, – вмешался Сергей с удивлением. – Вы, ей-богу, не волнуйтесь, пожалуйста. Я в случае чего могу и в зубы дать. Если к нам пристанут.

Маня вздохнула.

– Наше с Лёликом положение, – объяснила она туманно, – осложняется тем, что мы сами не понимаем, кого должны бояться. А вдруг вас зарежут, а девочек похитят. Где я потом стану их искать?..

– Маня!

Но тут писательница заметила раскрытую тетрадку с наброском, уселась, неловко вытянув ногу, и стала рассматривать.

– Это вы нарисовали? – спросила она с подозрением и подняла глаза на Сергея.

– Он, он, – уверяла Лёля. – Прямо при мне! За две минуты.

– Так у вас талант! – сказала Маня с изумлением. – Да ещё какой!

– Я ему то же самое сказала!

– Я всего лишь неплохо рисую, девушки, а вам кажется, что у меня талант. Вы просто в этом ничего не понимаете.

– Я понимаю в талантах уж точно больше вашего, – объявила Маня. – Я много лет живу с Алексом Шан-Гиреем! Он гениальный писатель.

– Шан-Гирей?! – поразился Сергей Петрович. – Я «Запах вечности» раз пять читал! Нет, больше! Прямо про меня написано! Каждое слово!

– Вот именно, – согласилась Поливанова. – А это, – и она потрясла тетрадкой у Сергея перед носом, – прямо про Марфу написано. И про наше нынешнее положение. Каждый штрих.

Маня принялась в задумчивости листать тетрадку и вдруг спохватилась:

– Ну, что вы стоите? Идите уже, гуляйте! Ребёнка не отдам. Лёля, возьми мою жилетку, вечером обещали дождь и похолодание. Она тебе велика, но зато ты сможешь её использовать как палатку. Марфа, Волька, ужинать!..

В ресторане Маня заказала ребёнку макароны, а себе бифштекс и продолжила рассматривать рисунки.

Всё скрюченное, скорченное, но – странное дело! – узнаваемое. Как это объяснить?.. Может, у Марфы тоже талант?

Маня дошла до начала тетрадки и принялась листать в обратную сторону.

Вот кресло Эмилии. Вот настольная лампа. Вот, пожалуй, Хотэй со своим огромным мешком, в котором он хранит весь мир. Вот разноцветная «рука Фатимы», и ещё, и ещё…

Маня задумчиво листала.

Стоп.

Она выпрямилась и посмотрела сначала на Марфу, а потом на тетрадку.

Стоп, стоп.

Марфа ничего и никогда не рисует по памяти. Только то, что видит. А этот дурацкий сувенир – «руку Фатимы» – Маня сразу же отнесла в кабинет и пристроила на полку. Девочка не могла его видеть!

– Марфушенька, – проговорила Маня, низко наклоняясь над скатертью и пытаясь заглянуть девочке в лицо. – Ты вот эту штучку видела? Ну, когда рисовала, видела?

Марфа посмотрела на свою тетрадку и кивнула.

– А где ты её взяла?

Марфа не отвечала, старательно пытаясь подцепить на вилку макаронину.

– Где ты видела? Кто тебе дал? Тётя?

Марфа не отвечала.