Тут Маня сообразила, что разговаривает с покойной тётей, стоя у окна с видом на Исаакиевский собор, и вспомнила, как утром решила, будто у неё болезнь мозга!

Может, у неё на самом деле не в порядке с головой и болезнь прогрессирует?!

Вернулись Лев с Волькой. Пес сразу же полез целоваться, а Лев осведомился, как продвигается расследование и есть ли успехи.

– Не скажу, – мрачно ответила Маня, стараясь не смотреть на него.

Ей казалось, что как только она на него взглянет, он обо всём догадается.

О том, что нравится ей, что она о нём думала, что ей страшно.

Как же ей страшно!

– Заказать ужин в номер?

– Нет, спасибо.

– Попросить чаю?

– Я уже попросила.

– Не нужно ли каких-нибудь лекарств?

Тут Маня спохватилась.

– Я звонила вам как раз, чтобы поблагодарить, – выговорила она с нажимом, чтобы он не подумал, будто она звонила… просто так. – Трость потрясающая! И с ней можно ходить. В смысле, без неё ходить у меня не получалось! И я даже решила в дополнение к ней купить шляпу. Такая трость, на мой взгляд, требует шляпы.

Лев улыбнулся.

– Всегда рад. Вы чем-то огорчены, Маня?

– Мне нужно подумать, – призналась она честно. – И прийти к какому-то выводу, а я не могу.

– Может быть, для выводов вам пока не хватает данных?

Тут улыбнулась Маня.

– Скорее всего так и есть.

– Если я вам понадоблюсь, в любое время в вашем распоряжении.

– Кто вы такой?

– Не скажу.

И он удалился как ни в чём не бывало.

Маня немного посидела, рассматривая свои необыкновенные тюльпаны, а потом, сверяясь с номером в тётиной таблице, позвонила Ирине – той самой, которая, по мнению тёти, замышляла «тёмное дело», – представилась помощницей ясновидящей и попросила о встрече.

– Эмилия передумала? Жадность взяла верх? – спросила Ирина язвительно. – Впрочем, я так и предполагала. Приезжайте завтра, я работаю в офисном центре на набережной.

Маня записала адрес.

– И учтите, с вами я буду обсуждать только гонорар. Никаких вопросов о деле.

Маня согласилась обсуждать только гонорар.

– Передайте, что аванс десять процентов, а остальное потом, после того, как всё будет исполнено. По-другому я не работаю.

Маня пообещала передать.

Положив трубку, она первым делом полезла в тётину картотеку в надежде найти что-нибудь интересное про Ирину, но даже карточки ее не нашла.

Попались несколько других Ирин, совершенно не подходившие ни по возрасту, ни по времени обращения. Выходит, эту Ирину тётя почему-то зашифровала!

Маня, пыхтя как паровоз, разложила на ковре карточки. Плохо, что тётя вносила в картотеку время первого обращения, а не встречи! Как понять, когда именно в первый раз звонила эта самая Ирина? Может, на минувшей неделе, а может, восьмого марта!

Она долго возилась.

Волька вначале сидел рядом и смотрел с любопытством, потом брякнулся на бок, задремал и через несколько минут уже от души храпел.

Маня ему позавидовала.

Лев был внесён в картотеку по фамилии – Граф. И странное дело, в его карточке не было вообще никаких заметок, ни простых, ни сложных. Просто «Граф» и жирный вопросительный знак.

Может, тётя Эмилия сама не знала, кто он и что собой представляет.

Маня провозилась с карточками довольно долго, сознательно заставляя себя вникать, сравнивать, думать, чтобы не возвращаться к тому, что на самом деле было ей… важно.

Важнее смерти тёти – какой ужас!

К мыслям об Алексе, тюльпанах и о том, как Лев смешно гуляет с Волькой и называет его Вольдемаром и на «вы»!

Она взглянула на часы, и оказалось, что скоро одиннадцать. Ужин она пропустила.

Решив, что это прекрасно, – лишний раз не поужинать, – Маня облачилась в пижаму. Проклятая нога приобрела зелёно-коричневый цвет и едва влезла и в пижамные штаны тоже!