Судьба по книге перемен - Татьяна Устинова

Шаги всё ближе. Тишина. Опять шаги. Вот что-то загремело. Тишина.

Пот заливал Мане глаза и капал на Вольку.

Опять шаги – теперь они явно удалялись.

Вот стукнула дверь, и с улицы приглушенно закричали:

– Я ещё там посмотрю и приду!

– Давай!

Маня с Лёлей переглянулись.

Лёля дышала прерывисто, как Волька. Маня перехватила трость поудобнее, привалилась к стене и огляделась.

– Вот ты молодец, – от души похвалила Маня Лёлю. – Слепая, а дверь заметила!

– У меня ребёнок, – сказала Лёля. – Я не хочу, чтоб меня посадили в тюрьму, мне нельзя. Как мы теперь будем выбираться?

Маня осторожно выглянула.

– Через подвал, как я в прошлый раз. А потом обратно в дырку в заборе!

– Они нас увидят, Маня! Уже заметили! Это просто случайность, что мы успели… спрятаться.

– Жаль, что мы не видели никого из них, – посетовала Маня. – Вдруг это те самые, что на тебя напали!

– Маня, я боюсь.

– Поздно бояться, Лёля. Нужно выбираться. Пойдём, я знаю, где лестница!

Поминутно оглядываясь и замирая, они спустились в подвал, где всё было Мане знакомо и памятно. Писательница подволокла к стиральной машине большой пластмассовый таз и велела Лёле лезть на него и открывать шпингалеты.

Когда окно распахнулось и перед носом у Лёли оказалась серая садовая плитка, Маня сказала, что она должна вылезти и принять Вольку.

Лёля вылезла довольно ловко, и Маня пропихнула собаку ей в руки.

Дальше дело пошло хуже.

Маня изо всех сил старалась забраться, но было так больно, что глаза лезли на лоб – на самом деле. После каждой попытки приходилось прижимать глаза ладонями и переводить дыхание, чтобы немного прийти в себя.

Лёля, стоя на четвереньках и придерживая Вольку одной рукой, заглядывала в подвал.

– Давай я спущусь и буду тебя тянуть.

– У нас разные весовые категории, – выговорила Маня солёными от слез и пота губами. – Отодвинься, я ещё раз попробую!..

Она сунула Лёле в руки трость и велела держать её как следует, навалилась на многострадальную стиральную машину, втащила ногу и кое-как забралась.

Теперь предстояло выбраться в окно.

Маня лезла долго, обливаясь слезами и скуля, но всё же в конце концов ухватилась за трость, навалилась животом на подоконник и вылезла!

Лёля почти лежала на плитке, упиралась ногами, но трость не выпустила.

– Теперь туда, в кусты!

Обдираясь и царапая руки и колени, они проползли кустами, продрались в дырку в заборе и насколько могли проворно, то и дело оглядываясь и прислушиваясь в ожидании погони, зашагали в сторону леса.

Обе молчали.

Волька бежал рядом, не отставая и не удаляясь.

Наконец Лёля остановилась.

– Больше я с тобой никогда и никуда не пойду! – в сердцах начала она. – Ты хоть понимаешь, что мы еле спаслись?!

– Для подруги из города Калач ты действовала очень решительно и разумно, – тяжело дыша, похвалила Маня.

– Маня, ты развлекаешься, а я рисковать не могу! У меня Марфа! Всё! Достаточно! Я сейчас же еду в отделение!..

– Конечно-конечно, – тут же согласилась Маня. – Только стоит для начала помыться и переодеться. Так неприлично.

Лёля осмотрела себя, и лицо у неё изменилось – стало почти детским и жалобным, как у девочки, которая случайно запачкала новое платье и теперь мама будет ругать!..

Футболка в серой пыли, на джинсах неаппетитные бурые пятна, должно быть, от упавших ягод смородины, которые они раздавили, когда ползали под кустами.

– Пойдём к Полине, она нас довезет до «Астории».

– Да какая разница? – Лёля горестно махнула рукой. – В «Астории» у меня больше ничего нет, не во что переодеваться!..

Но Маня уже всё придумала.

Полина, то охая, то смеясь, усадила их в машину и привезла на Невский, к тому самому магазину, где Маня спасалась от питерского урагана.