Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

Отчего-то это кажется мне важным.

После обеда я отнесла Люсе фрукты и спросила, выпила ли она лекарство. Вчера старушка распереживалась из-за драки и долго не могла уснуть.

Люся возле окна рассматривала книгу английских ботанических иллюстраций. На прошлый Новый год мы с Ильей преподнесли ей великолепно изданный альбом, и Люся пришла в такой восторг, что даже решилась на вышивку по мотивам одной из картин. Вышивка – маленький простой василек – висит в нашей квартире. В Люсином исполнении это цветок смирения и скромных ежедневных радостей, из которых складывается жизнь.

Люся с улыбкой поднялась мне навстречу. Я с облечением увидела, что ей лучше. На щеках румянец, глаза весело поблескивают.

Мы немножко поболтали. Я с удовольствием приняла Люсино приглашение задержаться. Ее комната производит на меня магическое впечатление. В ней на стенах пунктиром – вся Люсина жизнь.

Черно-белый портрет в простой металлической рамке: Люся старшеклассница в плаще и беретике. Кудряшки, пухлый подбородок, носик кнопочкой, веселый взгляд.

Еще один портрет, уже цветной. Под стекло вложены засохшие лепестки белой розы. Люся с мужем где-то на отдыхе. Лепестки сохранились от свадебного букета. Муж невыразителен, как кастрюля, а Люся по-прежнему маленькая, легкая – стоит ласточкой на парапете. За ней на берегу плещется людское море, еще дальше – настоящее.

Она вышла замуж два года спустя после окончания института за человека на четырнадцать лет старше. Муж приехал в Москву, увидел Люсю, влюбился и увез с собой в Свердловск.

Жили они безбедно. Он был известен в городе, занимал серьезную должность в обкоме партии. Люся пару лет поработала в школе. Но здоровье ее всегда было слабеньким, и по настоянию мужа она осела дома.

Декоративное блюдо с принцессой, летящей на ковре-самолете, – подарок, привезенный с гастролей ее любимой подругой. У Люси всегда было много друзей, она легко находит подход к людям. Единственная женщина, с которой она не смогла общаться, – ее родная сестра Лилия. Та на одиннадцать лет старше, всю жизнь прожила в Москве и на Люсю с ее обкомовцем смотрела сверху вниз. Сестры переписывались, но виделись редко. Виктор Петрович – сын Лилии.

Чуть выше декоративного блюда висит предмет, при взгляде на который у меня каждый раз сжимается сердце. Разделочная деревянная доска, никогда не использовавшаяся по назначению. Выжигательным аппаратом на ее лицевой стороне нарисован зайчик с букетом ромашек. Под ним выведена цифра «8» и подписано старательными кривыми буковками: «Дорогой Люсе на весенний день».

Я помню, в школьном кружке мы выжигали на таких досках простеньким аппаратом. Запах, поднимающийся вслед за движением шипящего жала по карандашному контуру, хотелось вдыхать без конца.

У Люси не было своих детей. Они с мужем взяли на воспитание ребенка из детского дома, но это закончилось как-то нехорошо. Не знаю подробностей. Эта тема для Люси болезненна. Илья говорил, что бабушка Лиля всегда осуждала этот порыв сестры, предсказывала, что ребенок сопьется, будет наркоманом, ограбит приемных родителей… Какая бы версия ни оказалась правдивой, у истории не получилось счастливого конца.

Люся любила этого малыша. Из предметов на стенах разделочная доска для нее дороже всех. Зайчик с ромашками, смешной подарок, напоминание о том времени, когда у Люси было все, о чем мечталось.

Я случайно подглядела однажды, как она гладит зайчика. Движением, полным безысходной нежности, тихо-тихо ведет по ушам, по заячьему носу, и медленно прикасается к сердцевине каждой ромашки. Раз, два, три.