Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

На противоположной стене Люся повесила простенькую репродукцию картины Айвазовского, привезенную из Феодосии, любимого ее места отдыха. Она уезжала на целое лето, бросала своего мужа-крота и часами бродила по горам, исследовала побережье. Иногда к ней присоединялась подруга – та самая, от которой блюдо с ковром-самолетом. О Феодосии Люся вздыхает до сих пор, но ехать отказывается наотрез: «Вдруг испорчу счастливые воспоминания юности!» Да и здоровье не позволяет.

А если вернуться взглядом к зайчику, то над ним, чуть правее, я увижу быстрый карандашный набросок: река, кроны деревьев, за которыми высится ажурный купол свердловского цирка. Люся вернулась в Москву только после смерти мужа, в две тысячи пятом. Тихо жила одна, скорбела. Несколько лет семья сестры даже не знала, что Люся обретается неподалеку от них. Но в две тысячи восьмом Люся надолго попала в больницу, и после этого ее, будто измученную хромую птичку, подобрали и оставили у себя Харламовы.

Если бы я создавала пунктирную линию своей жизни, что она отразила бы?..

Люся вырвала меня из размышлений, положив ладонь на мое запястье.

– …ты чем-то озабочена, Таня?

Люся застала меня врасплох. С моих губ едва не сорвалось: «Я боюсь, что Ульяна совершила убийство», но в последнюю секунду я прикрылась профессией, как щитом.

– Непростая ситуация на работе. Никак не согласуем один проект. Он завис, заказчик рвет и мечет, мы пытаемся искать выход, но пока все попытки впустую.

– Что за проект?

Люся осторожно взяла двумя пальцами кусочек дыни, положила в рот. В такие моменты она до смешного напоминает белую мышку.

– Проект отличный. Подарок, а не проект! Представь: полтора гектара земли, на которых уже стоит здание. Когда-то там был цех. Инвестор планирует сделать из него торговый центр с уклоном в спорт. Фитнес-клуб, много детских секций, помещения для сдачи в аренду и так далее. И назвать его – «Цех». Прежде чем приступать к проекту, нужно проверить, какие градостроительные параметры установлены для этой зоны. И вот мы смотрим с моим драгоценным Назаром Григорьевичем и обнаруживаем, что у нас засада с красной линией.

– Красная линия – что это? – перебила Люся.

– Ключевое понятие в данном случае, – с удовольствием сказала я, хотя радоваться, по правде говоря, было нечему. – Красные линии – это границы, которые отделяют общественную территорию от частной. В правилах землепользования и застройки оговаривается, например, максимальная высота здания и расстояние от его стен до красной линии. Дороги, тротуары, зеленые зоны – все это расчерчено невидимыми красными линиями. И все застройщики, и архитекторы обязаны следовать правилам. В нашем случае в правилах четко сказано: расстояние от красной линии до строения должно составлять шесть метров.

– А у вас?

– А у нас один.

Я наколола зубочисткой кусок дыни из Люсиной тарелки.

– Но ведь здание уже стоит? – уточнила она.

– Двадцать пять лет, – подтвердила я. – Отличное здание, простоит втрое дольше. Но разрешения нам не дают, потому что цех слишком близко от красной линии.

– Как же его возвели?..

Я развела руками.

– Этого никто не знает. Возможно, городская площадь четверть века назад выглядела иначе. Или в законе были прописаны другие нормы. Самое смешное, что именно вокруг этого здания площадь и организована, причем организована очень разумно!

Отличное место для того центра, который задумал наш инвестор. С широкими съездами, так что машины посетителей не мешали бы общему движению. Прекрасно вписанное в пространство. С прилегающей сзади площадкой, из которой получилась бы просторная парковка.

Сейчас эти красивые прочные стены мертвы. Но я вдохнула бы в них новую жизнь! Я так люблю, когда здания с историей не умирают, а перевоплощаются!