Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

– Что вы здесь устроили? Возмутительно! Безобразие! – Голос ее дрожал от негодования. – Как не стыдно! На глазах у детей!

К удивлению Сергея, это воззвание подействовало. Григорий остановился, покачиваясь, как пьяный.

– Прости, Люсенька, – виновато сказал Илья. – Мы больше не будем, обещаю. Дурачились, увлеклись…

– Дурачились, – хрипловато подтвердил Богун. – Увлеклись. Грешны, Людмила Васильевна! Но обещаем исправиться. Верно, Илья?

Григорий протянул ему руку. Программист, поколебавшись, пожал ее.

«Отпечатки! – мысленно взвыл Сергей. – Сейчас-то бы их и снять!» У него была техника снятия отпечатков при рукопожатии, но вот беда: ладонь сжимали не ему.

– А вы что стоите, как, извините, столб? – накинулась на него Люся. Она даже ругалась смешно: негромко, с такой четкой артикуляцией, будто начитывала радиопьесу. – Ей-богу, не ожидала от вас страсти к гладиаторским боям.

– Скорее уж, к цирку, – подал голос Богун и ухмыльнулся. – Клоун я, клоун! Больше не буду паясничать, Людмила Васильевна. Не тревожьтесь. Пойдемте чай пить!

Бабкин заметил, что Богун вернулся к прежней манере речи. Приблатненные интонации и словечки исчезли.

– Вы меня заставили поволноваться, – доносился до него укоризненный голос Люси. Григорий, полуобняв за плечи, вел ее к дому. Илья невесть откуда взявшимся фонариком освещал им путь. «Идиллическая картина», – восхитился Бабкин.

– В самом деле, почему вы их не разняли?

Татьяна стояла в нескольких шагах, положив ладонь на корявый ствол яблони. Челка ее растрепалась от быстрой ходьбы, лицо казалось бледнее обычного.

– А вы? – вопросом на вопрос ответил он.

– Я-то не умею драться. В отличие от вас!

– Вы бы закричали, и все прекратилось само собой. Вон как Люся.

Татьяна покачала головой.

– У Люси особый дар, – с нежностью заметила она. – Люся – миротворец. Она – наша Эйрена.

– А вы, значит, Эрида?

От него не укрылся ее удивленный взгляд, и Бабкин самодовольно усмехнулся про себя. Маша в прошлом месяце вместе с подругой-художницей корпела над иллюстрациями к пересказам греческих мифов для детей. Они столько обсуждали этих чертовых богов и богинь, складки на их хитонах, атрибуты их божественной силы, что он в конце концов кое-кого запомнил.

– Ни в коем случае. Кстати, нам с вами пора. Сейчас Григорий умоется, и, чтобы сгладить неловкость, всех позовут есть пирог.

– Тут уже кое-кто, я слышал, отведал пирога. – Она дернулась, и Бабкин тотчас раскаялся в своей грубости. – Простите! Фирменный врачебный цинизм!

– Вот почему вы их не разнимали, – после недолгого молчания утвердительно сказала Татьяна. – Боялись повредить руки, да?

– Вроде того. Послушайте, зачем вы приезжаете сюда каждое воскресенье?

Она сжала пальцами переносицу, постояла так и грустно улыбнулась Сергею.

– Превратно понятое чувство долга, быть может?

– Да ну. Бросьте.

В доме зажегся свет, и пронзительный голос Ульяны перекрыл шелест осеннего сада: Харламова-старшая увидела боевые раны Григория.

– Хорошо, – решительно сказала Татьяна. – Тогда представьте, что ваша жена – у вас ведь есть жена, что бы вы там ни говорили… Так вот, представьте, что ваша жена… Вы, кстати, любите ее?

– Очень, – сказал Бабкин быстрее, чем успел подумать.

На этот раз ее взгляд задержался на нем дольше.