Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

Три столика из пяти были заняты парами среднего возраста. Возле барной стойки флиртовали парень и девушка. У девушки на лодыжке была вытатуирована стая рыб.

– Не могу привыкнуть, – сказал следователь, покосившись на нее. – Забивают себя с ног до головы… Летом ездил отдыхать: ни одного чистого тела на пляже, ну разве что дети. Зачем это – не могу понять.

– Один из новых способов коммуникации.

Макар не собирался поддакивать собеседнику. К татуировкам он относился без всякого осуждения, скорее, чисто потребительски: их носитель, не успев открыть рта, добровольно делился информацией о себе с окружающим миром. Илюшин такую открытость только приветствовал.

Принесли заказ. Макар пригубил кофе и вкратце объяснил, что заставило его добиваться встречи со следователем.

– Юренцова наняли, чтобы он описал в книге, как кого-то убивает? – переспросил следователь.

В желтоватом свете настенных ламп вид у него был изможденный.

– Юренцову заплатили, чтобы он написал книгу по чужому сюжету, – сказал Макар. – Издательство, которое в таких случаях выступает посредником, часто нанимает для подобной работы второразрядных писателей.

– А почему этот, с сюжетом, сам не мог написать?

– Не умел. Не хотел. Боялся, что у него не получится. Разные могут быть причины. За актеров и политиков мемуары обычно пишут журналисты…

– Но здесь-то, как я понял, не мемуары?

– Нет, это роман. Юренцов начал работать над ним и в какой-то момент пришел к выводу, что человек, придумавший сюжет, – преступник, убивший троих человек. Он пытался выяснить, кто это, но в издательстве ему ничем не помогли. Тогда он написал заявление об убийстве. Юренцов сильно заикался, при волнении и вовсе терял способность изъясняться связно. А вот в письменном виде все это должно быть изложено логично и разумно.

– В возбуждении уголовного дела было отказано, – сказал Истрик как бы между прочим.

«И почему я не удивлен», – подумал Макар.

– Юренцов закончил работу над книгой, как того требовал от него неизвестный автор сюжета, однако вставил в нее иллюстрацию, – сказал он. – В ней зашифрован повторяющийся текст-подсказка: «Эти истории придумал не я, и я расскажу об этом всем». Все экземпляры были скуплены, потому что автор разгадал подсказку и понял, что это для него опасно. Вечером того же дня был убит Юренцов, а ночью – юрист, который общался с издательством от имени заказчика.

– Что за юрист?

– Лев Котляр. Сам он погиб, его офис сожжен дотла вместе со всеми документами, которые там находились, компьютерами и, разумеется, книгами.

– Ты хочешь сказать, – медленно начал следователь, незаметно для себя перейдя на «ты», – что некто, совершивший убийство…

– …три убийства, – поправил Макар.

– …совершивший три убийства, нанял Юренцова, чтобы тот написал об этом книгу? И сам рассказал ему о своих преступлениях?

– Да.

– Зачем он это сделал?

– Я не знаю.

Следователь прищурился над своим бокалом, и Макару показалось, что в тусклых глазах его собеседника блеснули желтые искры. Он не догадывался, что тремя часами ранее Истрик наводил о нем справки и услышанное заставило его отнестись к Илюшину очень серьезно. Если бы не это, следователь ушел бы без раздумий.

– Алексей Борисович, – говорил между тем его странный собеседник, – выясните, пожалуйста, привлекался ли Юренцов как свидетель по уголовным делам. По его убийству есть какие-то зацепки?

Не ответив на просьбу ни согласием, ни отказом, следователь отпил пива и сказал, что над подъездом висит камера, которая запечатлела бородатого мужчину в капюшоне и черных очках, входящего внутрь за большой семьей вечером в половине восьмого; в руках у мужчины была большая коробка, частично закрывавшая лицо. Мать семейства даже придержала для него дверь.

– Выглядел как курьер, – вслух подумал Илюшин. – Кстати, место с диваном освободилось. Давайте пересядем.