Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

«Нет следов сексуального насилия». Илюшин утвердительно кивнул самому себе: так он и предполагал. Мотив убийств – не сексуальный. И, очевидно, не удовлетворение жажды власти, поскольку ни одна из жертв не подвергалась мучениям. «Преступление без садистического компонента… Однако закономерность с выбором объектов нарушена».

Нина Ельчукова никак не походила на произвольно выбранную жертву. Преступник не встретил ее на улице, а проник в квартиру. Не мог он и выследить ее: в это утро Ельчукова не покидала подъезд. Ее беспокоило повышенное давление, о чем она сказала соседке, выйдя полить цветы на лестничной клетке. Сын ее давней подруги должен был привезти ей лекарства.

Двое жильцов сообщили, что около полудня к ним стучался мужчина, кричавший, что пришел с проверкой газового оборудования. Однако голос у него был странный, и в обеих квартирах ему не открыли: в одной подумали, что мошенник, в другой списали на пьяные безобразия подгулявшего соседа.

Следов взлома на двери Ельчуковой не было. Бывшая гримерша сама впустила убийцу.

Из квартиры пропали деньги и драгоценности.

Орудием убийства стала огромная ваза чешского хрусталя. Прочитав описание вазы – по иронии судьбы, одного из немногих предметов, уцелевших в погроме, – Илюшин глубоко задумался.

Следствие отрабатывало версию разбоя. Старуха начала что-то подозревать, и грабитель счел за лучшее избавиться от нее, пока она не подняла тревогу. Но убить человека, пробив ему голову вазой… К тому же удар был нанесен, когда преступник и жертва стояли лицом к лицу; экспертиза доказала это неопровержимо.

Ваза. Какой странный выбор.

Почему не нож? Не заточенная отвертка? Не удавка, в конце концов?

Илюшин вернулся к делу Светланы Капишниковой.

Эксперт предполагал, что девушка была зарезана либо ножом нестандартной формы, либо ножницами.

Что касается смерти Дмитрия Шеломова, орудие убийства было найдено. Рабочие, выкладывавшие площадку перед кафе, не уложились в срок, и перед входом была свалена груда брусков. Убийца подобрал один из камней. «А в книге ты, сволочь, эту деталь как-то упустил из виду», – подумал Макар.

Ваза.

Ножницы.

Камень.

«Ножницы – женское орудие преступления. Но чтобы вазой размозжить человеку голову, нужна большая физическая сила».

«Может быть, я ошибаюсь? – думал Макар. – Убийства совершены разными людьми? Предположим, четвертому откуда-то стало известно об этом. Он записал их…»

Однако эти рассуждения завели его в тупик.

Он не видел иного объяснения гибели Льва Котляра и Олега Юренцова, кроме попытки серийного убийцы скрыть следы.

Ни на одном из трех мест преступления не нашлось улик, которые указывали бы на третье лицо. Преступник тщательно вытер вазу. Камень брусчатки был брошен в подъезде возле тела Дмитрия Шеломова, но отпечатков на нем не обнаружили. «Натянул перчатки, выходя из магазина. О чем тоже забыл рассказать своему читателю».

Шеломов трудился штукатуром в соседней школе. Школу загодя решили подготовить к первому сентября, поэтому ремонт был практически закончен к середине июля.

В пятницу Дмитрий отпросился у прораба с обеда, соврав, что хочет уехать из города на выходные. Вместо того чтобы идти домой, Шеломов отправился к любовнице, живущей в том же квартале. Он провел у нее около двух часов.

На обратном пути штукатур зашел в магазин, и в очереди за ним встал Хроникер.

Из карманов Шеломова после смерти пропал бумажник. Этого хватило, чтобы дело списали на наркомана, которому не хватало на дозу.

– От встречи в очереди до убийства в подъезде прошло не больше пятнадцати минут, – вслух сказал Макар, уставившись в темное окно. В нем отражался расплывчатый кабинет: шкафы, столы, он сам с пустой чашкой в руке. – Если бы вы догадались сразу затребовать запись с камер из магазина!

Истрик потянулся.

– Принцип коллективной ответственности исповедуете?