Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

Егор позвонил в дверь Ельчуковой около десяти. Полчаса они пили чай, а затем он ушел. Если верить его показаниям, он просидел бы дольше: Нина Тихоновна была старой подругой его покойной матери, им было о чем поговорить. Однако она чувствовала себя не очень хорошо.

Олейников вернулся к себе, а час-полтора спустя в ее квартиру пришел «газовщик».

Читая протоколы, Илюшин понял, что из Олейникова пытались выжать признание. Версия проста: заявился к старой подруге матери, убедился, что она одна, вернулся и убил ее. Было даже подозрение, что во время совместного чаепития Олейников что-то подсыпал в чашку Ельчуковой, однако экспертиза этого не подтвердила. «На кой черт сыпать старухе снотворное, чтобы затем разбить ей голову? – мысленно поинтересовался Илюшин у воображаемого следователя. – Где логика?»

Олейникова несколько раз опрашивали, придираясь к мелким расхождениям в его показаниях. Макар только пожал плечами. Вот если бы Егор каждый раз твердил одно и то же, не сбиваясь ни в единой детали, Илюшин первый советовал бы присмотреться к нему внимательнее. Люди путаются в воспоминаниях. Это неизбежно. Олейников не мог не понимать, что его хотят выставить убийцей, а такие подозрения не добавляют уверенности.

К тому же отпечатки пальцев Олейникова были повсюду.

Правда, было установлено, что Нина Ельчукова действительно звонила ему утром восьмого. В телефоне Олейникова сохранились сообщения с перечислением необходимых лекарств.

Но у следователя, который вел дело, имелся веский аргумент. Олейников жил в пятнадцати минутах ходьбы от Ельчуковой. У него была возможность вернуться домой, а затем снова прийти к старухе.

Однако во дворе, где жил Егор, за год до случившегося установили систему наблюдения над въездом в подземный гараж. В угол ее обзора попадал и его дом.

Записи проверили и убедились, что в десять пятьдесят две Олейников вошел в свой подъезд и в этот день больше не выходил.

Убийство старой гримерши осталось нераскрытым.

Договорившись с Олейниковым о встрече, Макар позвонил напарнику.

– Я планирую побеседовать с человеком, которого подозревали в убийстве первой жертвы Хроникера, – сообщил он. – Егор Николаевич Олейников. Режиссер. Так что если я вдруг исчезну, а потом меня найдут с проломленной головой, ты знаешь, кто в этом виноват.

– Я книгу напишу, чтобы увековечить твою память, – пообещал Сергей. – Еще раз: как фамилия этого гуся?

– Олейников.

– Уж не домой ли к нему ты собираешься?

– В театр, – сказал Макар.

– Это опасное место, да. Напиши мне, как закончится встреча. А! Слушай! Новости видел? В твоем парке агрессивный алкаш избил ночью пятерых школьников.

– А что пять школьников делали ночью в парке? Заполняли дневник наблюдений за живой природой?

– Ты там не шутки шути, а ходи осторожнее. Народ по осени дуреет!

– Буду ходить осторожнее, – пообещал Илюшин.

В последний момент режиссер перенес встречу в кафе. Макар вошел в «стекляшку» и увидел Олейникова. Тот сидел в глубине зала, листая пухлый блокнот. В нем с первого взгляда узнавался человек, способный в любом месте погружаться в свое дело до полной отрешенности от окружающего мира.

Он мало изменился по сравнению с фото: невысокий крепыш с большой головой и умным взглядом. Мясистый нос, тонкие губы. Длинный белый шрам возле уха. Он напомнил Илюшину итальянского мафиози из сериала «Клан Сопрано», который любил Сергей.

Егор оторвал взгляд от записей, улыбнулся и встал.

– С разными людьми сводила судьба, но с частным детективом впервые. – Он крепко пожал Макару руку. – Здесь пекут свежие блинчики и оладьи. Найти хорошие оладьи в Москве – целый квест!

Илюшин заказал кофе и оладьи. Прехорошенькая девушка бойко перечислила длинный список варений.

– Кизиловое, – подумав, сказал Макар. – Егор Николаевич, спасибо, что согласились встретиться.