Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

В первую секунду Демьяну не удалось скрыть смущения. Он взял себя в руки и принужденно рассмеялся.

– Хотел. Не сложилось.

– Фамилию журналиста вспомнишь?

Актер покачал головой.

– Слишком давно было дело.

Макар мог бы поклясться, что он лжет. В глазах Демьяна что-то мелькнуло… Страх? Злость?

В гримерку вернулся Костик.

– Работаем, мальчики! Демьян, у них почти все готово.

Илюшин не собирался уходить, пока не вытащит из Щербатых все, что можно.

Следующие десять минут они общались с перерывами. «Рот закрыли!» – приказывал Костик, и Демьян покорно замолкал. Ему подводили губы, подкрашивали глаза; наконец, приладили к его собственным темным волосам слегка вьющиеся пряди, окончательно преобразившие его образ: перед Макаром возник юноша из девятнадцатого века.

– Круто, – искренне сказал Илюшин.

Костик фыркнул, однако остался, видимо, доволен похвалой.

В дверь постучали.

– Пять минут – и начинаем, – сказала девица, встречавшая Илюшина. От ее хмурости не осталось и следа. Глядя на Щербатых, она сияла. – Демьян, может, водички? Колы? Чего-нибудь еще?

– Минералка есть, Катюш?

– Будет!

– Смажешь помаду – убью, – предупредил Костик.

Он присел на диван и уткнулся в телефон.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что на месте Егора сделал бы то же самое? – спросил Макар у Щербатых.

– Ну, понимаешь, Егору пришлось многое вынести. Ты знаешь о его матери?

– Лиана Олейникова, да…

– Нет, ничего ты не знаешь, – с неожиданным жаром перебил Демьян. – Лиана была офигенная. Слышишь, волчок? Подтверди!

– Чего? – вскинул голову Костик. – А, да. Была.

«Господи, еще один сейчас начнет рассказывать мне про Лиану. Они что, сговорились, что ли?»

– Я Егору тогда дико завидовал! У меня-то не мать, а недоразумение… Сейчас она все осознала и хочет общаться, только я уже не хочу. Поезд ушел. Проехали станцию «несчастное детство». Я даже в студенчестве, когда никаких мозгов еще не подвезли, соображал, как сильно повезло Егору. Мать во всем его поддерживала. Повторяла, что он может стать кем угодно при его способностях. А у него – ну какие особенные способности?..

– Никаких, – сухо вставил Костик, не отрывая взгляда от экрана.

– Ты сейчас думаешь, что мы завистливые уроды и гоним на Егорку, – обратился Демьян к Макару. – Нет. Егор классный. Понимаешь? Нет, ты не понимаешь! Я с ним не работал, я наблюдал, как он общается с актерами. Другой режиссер актеров мнет! – Демьян сделал медленное и очень выразительное движение пальцами, будто рвал куски пластилина. Илюшин смотрел на его руки, не отрываясь. – А Егор актера собирает. Понимаешь? Ай, откуда! – Он махнул рукой, словно поставив крест на Илюшине.

– Ты хочешь сказать, это мать его таким сделала?

Демьян задумался.

– Не совсем. Она его не учила, ничего в него не вкладывала. Лиана в него слепо верила.

– Вера – это топливо, – подал голос Костик.

– Вера – это топливо, – эхом откликнулся Демьян. – Егор на этом топливе докатился до того времени, когда он стал реально сильным режиссером. Ну, если ты без малого двадцать лет ставишь спектакли, то можно чему-нибудь научиться, да? Скажи!

– Наверное, можно.

Демьян похлопал Илюшина по плечу.

– Вот. Молодец. Теперь понял.

В гримерку просочилась девица и протянула актеру бутыль с минералкой. Оторвав взгляд от сыщика, Щербатых одарил ее такой улыбкой, что Макар сразу понял всех «щербатиксов». Это было так, словно в гримерке на секунду включили солнце.

– На чем мы остановились?

– На месте Егора ты сделал бы то же самое.

– Да, точно. Я тебе сказал: мы все ему завидовали. Мать – актриса, в сыне души не чает! А в девяносто пятом она… Ты знаешь, да? Даже повторять не хочу. Это был первый удар. А осенью погибла девушка из нашей компании. Полина Грибалева. Случайная смерть. Нелепая. Страшная.