Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

– Точно. В январе. Получается, пятнадцать лет прошло. Но все равно. Три близких Егору человека. Нина дружила с его матерью. Не то чтобы нянчила с колыбели, она никого не нянчила, да и вообще к детям как-то не особо… Студенты – другой разговор! Старухи интересной судьбы почему-то больше симпатизируют парням, чем девкам. Не замечал такого?

Подошел Костик, выразительно хмыкнул.

– Что, опять лицом хлопочу? – озабоченно у него спросил Демьян.

– А я почем знаю?

– Понятно. Значит, хлопочу. Все, извини, – сказал он Макару. – Мне нужно настроиться.

И мгновенно выключился из разговора. Демьян Щербатых, вспоминавший свою юность, исчез. Молодой аристократ вскинул голову и значительно проговорил:

– История нас рассудит.

Глава 10

Татьянин день

Плохо, что у меня нет союзника. Я не могу сказать мужу: «Кто-то из твоей семьи отравил Галину Ежову». Придется разбираться самой.

Может быть, Григорий поможет?..

Но я ничего не знаю об этом человеке.

У Богуна плоский голос. Вот что меня бессознательно тревожит. Не доверяю людям, у которых звуки рождаются где-то в миндалинах и сразу выпрыгивают наружу, точно лягушки изо рта злой сестрицы. Вот голос у нового бойфренда Кристины низкий, чуть глуховатый, при этом насыщенный, и его можно разложить на цвета. Древесно-коричневый и темно-синий. Густые мазки, плотные текстуры. Уловить цвет голоса Богуна мне долго не удавалось. Наконец я поняла: серый. Но не мягкой серебристостью кошачьей шкурки он отдает, не полынной резкостью, а жутковатой однозначностью застывшего бетона.

После завтрака я взяла набор с машинками. Илья купил его для Антоши, забыв, что у нас есть точно такой же. Игрушки всегда пригодятся, если живешь в поселке, где в каждом третьем доме обитают дети.

– Отнесу их Валентине! – Я помахала коробкой. Соседка жаловалась, что не может занять неуемного внука.

Я прошла мимо дома Галины, бросила взгляд на осиротевший сад. Мысль о причинах ненависти к этой деятельной увлеченной женщине не оставляла меня. «Убивают не только из ненависти, – сказала я себе. – Убивают и тех, кто мешает. Убирают как помеху».

Я перешла через дорогу. Коттедж Валентины, нарядный, как первоклассница на линейке, сложен из белого и красного кирпича. Он смотрит окна в окна на домик Ежовой.

На мой звонок неторопливо вышла толстая черная лабрадориха. Ноги у нее тонкие и кривые, а тело толстое, как у купчихи.

За лабрадорихой спешила сама Валя. Ее доброе невыразительное лицо было похоже на помятую подушку, на которой остался отпечаток чужого сна.

Она приняла мое нехитрое подношение, рассыпаясь в пылких благодарностях.

– Как здоровье Викторпетровича?

Я сказала, что Виктор Петрович еще немного слаб, но динамика, безусловно, положительная.

– Бедная Галя…

Да, бедная Галя. Это повторяют на все лады который день. Нелепая и страшная смерть еще долго будет притягивать внимание.

Валентина принялась выпытывать у меня подробности последнего визита Ежовой. Она искренне печалится о смерти соседки. Но печаль соседствует в ней с тайным восторгом; она упивается, слушая, как смерть прошла в двух шагах от нашей семьи.

– А ведь она и меня могла угостить пирогом! Ах, страшное дело, Танечка.

– Я все думаю: как она провела свой последний день? Кто к ней приходил, с кем она разговаривала…

Валентина, добрая душа, не увидела в моем любопытстве ничего странного.

– Да, вот так ведь живешь, с соседями встречаешься, а потом раз – и на тот свет, – бесхитростно согласилась она. – Я цветы поливала тем утром. Видела только Виктора Петровича вашего, больше никого. Ну, он к Гале часто захаживал.

Вот это сюрприз! Я постаралась скрыть изумление.

– Не знала, что они были дружны…

Валентина помялась.

– Не сказать, чтобы между ними была прямо дружба-дружба…