Венецианский контракт - Марина Фиорато (2014)

Женщина сразу заметила её акцент и прищурила зеленые кошачьи глаза:

– Кто вы такая?

Аннибал поспешил ответить вместо неё:

– Фейра – моя сиделка из больницы.

– Что ж, – произнесла женщина, подходя к нему и вызывающе покачивая бедрами – как к своей собственности. – Моему сыну не нужна сиделка. Его мама вернулась. – И она захлопнула дверь перед носом Фейры.

* * *

– Я изменилась.

Мать без приглашения опустилась на стул возле камина, где обычно сидела Фейра. Он ничего не сказал, но она почувствовала его недоверчивость.

– Это так, Аннибал. Я распрощалась с прежней жизнью. Я хочу быть здесь, с тобой. Я хочу, наконец, стать матерью. Я знаю, что причинила тебе много зла – столько раз бросала тебя…

– Как ты нашла меня? – перебил он её резко.

Она потупила свои кошачьи глаза.

– Я приехала в Трепорти вместе с одним купцом, моим… попутчиком. Там я узнала, что врач по имени Касон открыл больницу на этом острове. Мой попутчик заболел, и я не знала, что делать. Но я была уверена, что если приду к своему сыну, он спасет меня. О, мой драгоценный! Ты все это сделал; ты привез всех этих несчастных людей, ты спас их. – Она опустилась на колени перед ним, целуя его руки. – Я всегда знала, что ты можешь спасти и меня!

Он не нашел в себе силы убрать руку и ждал, раздосадованный, пока она вновь не села на стул, изящно поднеся к носу помаду, висевшую у неё на запястье, и оправив юбки. В глазах её не было ни слезинки.

– Думаю, нам с тобой стоит начать все сначала, милый. У меня была нелегкая жизнь, как ты знаешь. Твой отец…

Аннибал внезапно похолодел.

– Ты была замужем за моим отцом, не так ли? – Он задумался обо всем, что когда-либо знал, – о своем имени, дворянстве, состоянии Касонов, спрятанном под половицами в его спальне.

– Конечно! Но ты должен знать, что я была куртизанкой не только после, но и до этого.

Он прищурился, пытаясь осознать её слова.

– Ты хочешь сказать, когда мой отец встретил тебя…

– Да. Обычно я работала недалеко от Кампо д'Оро. Тебя зачали в гондоле во время карнавала. Когда я узнала, что беременна тобой, Карло женился на мне. Я была красавицей тогда, Аннибал, – ты и представить себе не можешь, какой.

Он не мог. Только одну женщину он считал красивой, кроме того, красота для него заключалась не в маске, а в том, что сокрыто за ней. Он взглянул на маску своей матери, висевшую подле его клюва над камином, – богопротивный союз куртизанки и птицы. Безупречно нарисованное лицо уставилось на него пустыми глазницами, словно бы из прошлого его матери.

Он узнал от неё, что она, бросив маленького сына и мужа, отправилась с новым любовником на одну из великолепных вилл Венето. Обнаружив вскоре, что её покровитель делит ложе с обеими посудомойками одновременно, она сбежала от него в Рим с художником, который рисовал фрески на этой вилле. Там она стала любовницей священника, а затем уехала в Мессину с одним из его дьяконов.

Аннибал перестал слушать её, пытаясь представить себе истинное положение дел. В молодости она была ослепительно красива – достаточно красива, чтобы поймать на крючок венецианского дворянина, несмотря на свое низкое происхождение. Он подозревал, что её последний любовник, купец, был обыкновенным лоточником, торговавшим сукном на рынке Трепорти. С красотой исчезли и клиенты. Осталась лишь порочная женщина, не способная найти себе спутника на закате жизни. Под конец, устав от её мрачных рассказов, он заснул там же, где сидел, и ему снились печальные сны. Утром его бутылки с прекрасным вином – пустые – валялись на полу, огонь потух, а мать храпела на кровати, которую он с такой нежностью приготовил для Фейры.

Там он и оставил её.

* * *