Венецианский контракт - Марина Фиорато (2014)

Она не смогла бы дотащить кровать до колодца, поэтому перекатила Тимурхана с постели прямо в покрывале, благодаря Бога за то, что оно скрывает его с ног до головы, и ей не придется видеть милое безжизненное лицо.

Все же ей, ослабленной болезнью, потребовалось больше часа, чтобы добраться с ним до колодца. Она глотнула напоследок воды из колодца, затем подтянула отца, уцепившись за его одежду, как гигантскую рыбу, и с трудом наклонила его над краем каменного резервуара, сжав в последнем, леденящем душу объятии, прежде чем выпустить из рук. Фейра закрыла глаза и, только услышав всплеск воды от падения Тимурхана, посмотрела вниз. На мгновенье запелёнутый труп застыл вертикально, словно стоял, а потом колодезная вода, поднявшаяся из-за дождя, поглотила его.

Фейра смотрела, как появились пузырьки, а затем вода снова сделалась недвижной. Она теребила кольцо на пальце, подумывая, не бросить ли его вслед за отцом, чтобы у него осталось что-то от её матери. Но её отец был в Джанна, а она здесь, и это кольцо – единственное, что связывало её с семьей, с матерью и, что самое невероятное, с дожем.

Внезапно она поняла, что кольцо спасёт её. Она отправится к дожу. Ей не удалось отвратить чуму от его города, но она могла вымолить у дожа безопасное возвращение в Турцию, пробудив у него с помощью кольца воспоминания о любимой потерянной племяннице Сесилии Баффо.

Она снова покрыла лицо вуалью, ощутив внезапное желание покинуть это место, где разделила с отцом последние часы его жизни, где проводила рукой по влажной от росы траве, где нашла буквицу и монетку. Но, оглядываясь вокруг в последний раз, она вдруг услышала удар и плеск на пристани.

Фейра бросилась к воротам и посмотрела через небольшую арку. Лодка ударилась о пирс, и на берег сошел человек в длинной накидке, привязывая лодку к столбу.

* * *

Фейра спряталась в сторожке, затаив дыхание, и наблюдала за ним через большие арочные ворота. Он прихрамывал немного; рассмотрев его поближе, она решила, что он страдает подагрой, учитывая его возраст и вес.

Когда он подошел совсем близко, она услышала его хриплое дыхание – либо в детстве переболел воспалением легких, либо дышал вредным воздухом во время работы, хотя последнее весьма сомнительно, судя по его одежде из меха и бархата. На голове у него была черная мягкая четырехугольная шапка. В Константинополе шапка указывала на статус человека. И этот человек носил её так, как будто здесь действовало то же правило.

Лицо у него было добрым, глаза – ласковыми, а борода – седой. Фейре захотелось выйти и обратиться к нему на его родном языке, но что-то остановило её и она продолжала наблюдать за ним, пока он расхаживал по руинам.

Она затаила дыхание, молясь о том, чтобы он не подходил к колодцу. Её молитвы были услышаны; он, казалось, совсем не интересуется колодцем. Он был занят тем, что ходил из стороны в сторону и как будто что-то считал себе под нос. Время от времени он останавливался, доставал блокнот и перо и записывал свои соображения. Однажды она четко услышала его слова, но не поняла их. Он сказал: «Шестнадцать на сорок шагов».

Больше часа он мерил пространство шагами и однажды нагнулся и копнул землю, словно тоже искал лекарство. Он насыпал образец почвы в свою сумку и, прежде чем уйти, поднял к свету небольшой кирпич, валявшийся на траве, хлопнул по нему и тоже отправил в сумку.

Фейра смотрела, как он возвращается к лодке. Она снова подумала, не попросить ли его довезти её до города, но вновь что-то остановило её. Когда он отчалил, она вздохнула с облегчением и сожалением.

Её не обнаружили, но теперь, впервые с тех пор, как она покинула дом, девушка оказалась совершенно одна.

Глава 14

На второй день своего пребывания в родной Венеции Аннибал Касон не стал одеваться с такой же тщательностью, как в прошлый раз. Он оставил клюв висеть над зеркалом и вышел из комнаты.