Безграничная - Синтия Хэнд (2015)

Он опускает ружье. — Вот что случается, когда лазаешь среди ночи по чужим сараям. Тебе повезло, что это я услышал тебя, а не отец; в этом случае ты бы могла не досчитаться головы.

— Прости, — выдавливаю я. — Я не хотела здесь оказаться.

На нем надето огромное по размеру рабочее пальто, а под ним все та же фланелевая пижама на пуговицах. Он ставит ружье к стене и подходит к Мидасу, который откидывает голову назад и пинает дверь.

— Лошади не любят сюрпризы, — говорит он. — Как видишь.

— Все хорошо, приятель, — сказал Так, засовывает руку в карман пальто и вытаскивает полную пригоршню чего-то похожего на конфеты. Мидас тут же с сопением подается вперед, и Такер скармливает ему их.

— Ты всегда носишь с собой конфеты на всякий случай? — спрашиваю я.

— Ему нравятся желейные бобы, — говорит он, пожимая плечами. — Мы позволяем ему есть столько, сколько хочет. Он становится толстячком. — Такер гладит Мидаса по шее, затем переводит взгляд на меня. — Хочешь покормить его?

— Конечно, — говорю я, и он делится со мной сладостями.

— Держи ладонь плоской, — инструктирует Такер. — Иначе можешь остаться без пальцев.

Мидас трясет головой и нетерпеливо дергается вперед, когда я делаю к нему шаг. Затем он утыкается носом мне в ладонь и одним махом заглатывает все желейные бобы, шумно чавкая.

— Щекотно, — смеюсь я.

Такер улыбается, я лезу к нему в карман за очередной порцией сладостей, и на мгновение кажется, будто у нас все нормально, будто и не было подколов и неловкости между нами, будто мы никогда не прощались.

— Отлично выглядишь, — говорит он, оценивающе разглядывая меня: мои завитые волосы и макияж, его взгляд скользит по подолу моего черного платья, красивым сандалиям и накрашенным ногтям и поднимается к флисовой кофте, все еще накинутой мне на плечи. — В этот раз были не похороны.

— Нет. — Я не знаю, что еще сказать. — Свидание.

Мне хотелось солгать, сказать, что я гуляла с целой толпой народу, ничего такого, ничего особенного, но лгуньей я была неважной, а Такер прекрасно распознает ложь. — Да. Свидание.

— С Прескоттом, — заканчивает он за меня.

— Какая разница?

— Наверное, никакой. — Он похлопывает Мидаса по носу, затем отворачивается и отходит на несколько шагов. Выражение его лица меня буквально убивает, как будто он отчаянно пытается делать вид, что ему все равно, но я слишком хорошо его знаю.

— Такер …

— Нет, все нормально, — говорит он. — Думаю, было вполне ожидаемо, что он это сделает теперь, когда между нами все кончено. Так как все прошло?

Я смотрю на него, не находя слов.

— Ну, если бы все прошло очень хорошо, ты бы не оказалась здесь посреди ночи.

— Это, — осторожно говорю я, — не твоего ума дело, Такер Эвери.

— Что ж, ты права, — говорит он. — Нужно двигаться дальше, да? Но, по-моему, есть кое-что, что не дает нам это сделать.

У меня перехватывает дыхание. — Правда что ли? И что же?

Он холодно смотрит на меня. — Ты продолжаешь здесь появляться.

Такер прав.

— Давай … — одновременно говорим мы. Он вздыхает.

— Продолжай, — говорю я.

Он чешет заднюю сторону шеи. — Я хотел извиниться, что был так не сдержан с тобой. Ты была права. Я был дураком.

— Ты не ожидал этого. И ты прав. Я вторглась на твою территорию.

Он кивает. — Это все равно не оправдание. Ты — не самое плохое, что может неожиданно вторгнуться в мою жизнь.

— Ооо, прекрасно. Я не самое плохое.

— Нет.

Мы смеемся, и мне так нравится с ним смеяться. Как в старые добрые времена. А затем закрадывается мысль: может быть я и есть самое плохое, что могло вторгнуться в его жизнь. Он смотрит на меня с мерцающим желанием в глазах, которое я слишком хорошо знаю, и это посылает сквозь меня разряд страха за него. Не могу позволить себе быть с ним. Я недостаточно хороша для него. Плюс, я даже не уверена, что переживу этот год.