В плену любви - Людмила Ладожская (2020)

– Да, господин офицер.

– С какого года вы там состоите?

– С 1939-го.

– Вы туда пошли добровольно?

– Да.

– Зачем?

– Ну, потому что комсомольцем быть было почетно. Допустим, учителя относились к комсомольцам намного лучше.

– То есть вы там были чисто из корыстных побуждений? Так? – наклонился оберштурмбанфюрер так близко к лицу Гали, что она немного смутилась.

– Да, – немного подумав, ответила девушка, – как, впрочем, и многие другие.

– Интересно, какую работу вы там выполняли?

– Я большей частью помогала отстающим ученикам в изучении немецкого языка. У нас при школе был организован кружок. Принимала участие в сборах картофеля в «Заре», иногда помогала шить игрушки для детских домов.

– А как насчет политической работы?

– Несколько раз проводила политинформацию.

– На тему?

– Каждый комсомолец обязан был знать положение политической ситуации в мире и, в частности, в своей стране.

– Как вы относитесь к Германии?

– Хорошо. Думаю, что Советский Союз только выиграет в своем развитии, после освобождения от большевизма, – как можно спокойней отвечала Галя, вспоминая слова предупреждения Райнера.

– Напишите мне полный список комсомольцев вашей школы.

– Я могу всех не вспомнить.

– Но руководителя вашей организации вы всяко не успели забыть? – многозначительно посмотрел Петерман на девушку.

– Нет. Это Аркадий Полевой. Честно говоря, не знаю, за что его и выбрали! Он просто помешан на спорте. Постоянно организовывал какие-то соревнования спортивные между школами. Подруга моя тоже комсомолка – Тася Зорькина. Но она, как и я, тоже хотела иметь поблажки от учителей.

– Скажите мне, милая фройлен, а как же вы устроились на работу в комендатуру?

– Так все через мою подругу Зорькину Таисию. И не жалею. Тут и деньги платят, и паек какой щедрый дают. И офицеры шоколадом угощают.

Петерман недоуменно посмотрел на девушку.

– А-а-а! Так, господин Нортемберг остановился в доме у моей подруги. Я зашла к ней и, поговорив со мной на немецком языке, предложил работать в комендатуре за хорошее жалованье.

– Вы любите деньги?

– Господин офицер, мои родители учителя, зарабатывали немного. А сейчас у меня появилась возможность даже купить себе наряды.

– Нортемберг живет у вашей подруги?

– Да. Она осталась одна, и господин офицер платит ей за готовку и стирку.

– Мг, интересно. Какие у них отношения?

– Так как какие? Понятно какие. Она готовит и стирает.

– Я имею в виду половые отношения.

– Да что вы, господин офицер! Нет никаких отношений, – ответила Галка, опустила глаза и густо покраснела.

– Ну, что ж, фройлен, у меня больше к вам нет вопросов. Вы свободны.

Галя, стараясь быть спокойной, вышла из кабинета. «Все ли я правильно сказала? Надо будет с Аркашкой встретиться, чтоб не ерепенился очень-то. Почему его так заметно заинтересовали отношения Нортемберга с Тасей? Он даже забыл про список комсомольцев. Да, и зачем ему этот список?» – раздумывала Галка, идя к кабинету Нортемберга.

– Что он от вас хотел? – спросил Райнер, когда Галка вошла в кабинет.

– Спрашивал про комсомольскую организацию в нашей школе, как я попала сюда на работу и про ваши отношения с Таисией.

– Что именно про отношения?

– Насколько вы близки, – покраснев, ответила Галя.

– Это все?

– Да.

– Ну, что ж, Галя, будем думать, что оберштурмбанфюрер удовлетворился вашими ответами. Поехали на завод.

Галка и Райнер вышли из кабинета.

– Господин Нортемберг, вас ждет у себя господин оберст.

– Хорошо, Эльза, – ответил Райнер и направился к Кенингу. – Галя, спускайтесь и ждите в машине. Господин оберст, вы просили меня зайти?

– Да, Райнер. Как успехи? Завтра на совещании доложите мне, как у вас продвигаются дела по лесозаготовке. И наслышан, что вот-вот запустится завод.