Чужая боль - Нидейла Нэльте (2018)

— Показывай, какие удовольствия доставлять умеешь!

— Он мне доставляет, — вклиниваюсь, — а тебе пусть твои доставляют!

— Ну что тебе, жалко?

— Жалко! — начинаю разыгрывать истерику. Антер поднимается. — Это мой раб, мой первый раб! У тебя их вон сколько, зачем тебе мой? — ору, плачу, жалуюсь. Её глаза оборачиваются к своему, уже отложившему походного медика.

— Давай поменяемся, а? — предлагает тоскливо. — Хоть на денёк?

— Нет! — упрямо мотаю головой.

— Ну ты же сама сказала, чтобы он исполнял мои пожелания… Посмотри, он посмел подняться! Сам!

— Знает, что если я недовольна, меня лучше не злить!

— Да ну? — недоверчиво. Конечно, я ж ни разу ещё при ней даже не попыталась ударить. И потом, саму Олинку разозлило бы именно то, что поднялся. После просительно:

— Ну можно ещё чуть-чуть… Ну пожалуйста…

Вздыхаю, киваю. Что с такой сделаешь.

Берёт его руку, кладёт себе на грудь, закрывает глаза. Бедный мой раб не в силах сдержать гримасу отвращения.

— Ты видишь?! — орёт Олинка, бьёт его рукояткой кнута по лицу, я кидаюсь наперерез, ору, что он мой раб, она доказывает, что я должна его наказать… В общем, чудесно проведённый день, всегда о таком мечтала. Антер, то ли видя, что я скоро окажусь в тупике, то ли боясь, что решу поразвлечься с Олинкой, то ли желая хоть так защититься от нее, решает по-своему. Опускается на колени, хватает мои ноги, бормочет о прощении — за то, что прикоснулся к кому-то кроме меня, за то, что не удержался и скривился, за то, что прикоснулся без разрешения ко мне и ещё не знаю за что, Олинка всё же замахивается, ударяет кнутом — профессионально, не задев стоящую рядом меня, болезненно, он дёргается, кожа на спине лопается, он сжимает мои ноги сильнее, я ору на Олинку, что это мой раб… И понимаю, что второго такого кошмара просто не переживу.

— Кто тебе разрешал лечиться? — переключается вдруг на своего.

— Ты же сама разрешила! — отвечаю. Смотрит недоверчиво.

— Ну дай пульт, а? Хоть разок нажать…

Извращенка чёртова.

— Не дам! — упираюсь. — Он мой!

— Ну нажми сама!

— Не хочу!

Антер затих, не отпускает. Едва ощутимо трясётся. По спине льётся кровь.

— Идём, — говорит Олинка, хватая ошейник.

— Одень его! — напоминаю.

— Обойдётся, — злобно отвечает. — Он меня плохо развлекал.

— Госпожа, — взмолившись, восклицает раб. — Я же исполнял все ваши пожелания…

— Кто тебе давал право говорить? — рука тычет в первую попавшуюся кнопку на пульте, мужчина падает, изгибается, пытается молчать, Олинка остервенело тыкает в остальные кнопки, добавляет сверху кнутом и успокаивается, только услышав вопль.

— Вот так, — сообщает удовлетворённо. — Знаешь, что один мне придумал? Сразу же кричать, хотел чтобы не нажимала больше. Теперь все знают, нужно терпеть до последнего, и орать, только если невмоготу. Симулянтов такое ждёт… — мечтательно улыбается. Иди уже отсюда, психопатка грёбаная, видеть тебя не могу! Неужели таких полпланеты?? Взорвать тут всё к чёртовой бабушке! Ненавижу!

— Ещё перечить будешь? — спрашивает. Раб тяжело дышит, глаза мутные, но на ноги встаёт, качает головой, хрипит, что никогда не посмеет, пусть прекрасная госпожа пощадит неразумного.

— Пришлёшь мне одежду, ладно, лень нести? — спрашивает напоследок.

— Так пусть он сам несёт, — предлагаю. Хоть чем-то будет прикрыться да кровь промокнуть. Олинка пожимает плечами, но кивает разрешающе. Исполосованный бедняга собирает одежду и на дрожащих ногах ковыляет за ней.

— Как мне повезло… — выдыхает в мои колени Антер. Провожу рукой по волосам.

— Пусти, медика возьму.

Разжимает руки, но так и не поднимается. Снова назад отбросило, вот чёрт. Залечиваю рану, протираю тёплым мокрым полотенцем.

— Иди, — говорю, — искупайся…

Парня бьёт мелкая дрожь. Опускаюсь к нему, обнимаю, кладу голову к себе на плечо.