Чужая боль - Нидейла Нэльте (2018)

«Ты хоть представляешь себе, как ты хорош? Ты же красивый… Разве не понимаешь, почему Амира с Олинкой слюни пускают, всё забыть тебя не могут? Потому, что в тебе настоящая, мужская красота, и мужественность тоже!»

Смотри, хозяйка, а то и правда красавцем себя сочту. Улыбаюсь. Для чего бы она это ни говорила, а ведь приятно слушать…

— А что это постельный тут расселся? — Селий подходит с дружком своим. Сжимаю зубы. Ну же, Анита, будь другом, скажи ему… Говорит:

— Его хозяйка усадила, запрещает с кем-либо, кроме неё, разговаривать…

Спасибо…

— Чем же ты ей не угодил? В постели облажался?

Сжимаю зубы ещё крепче. Нельзя разговаривать, напоминаю себе.

— А кто ему в кресло сесть разрешил? — это уже Халир.

— Хозяйка, — сообщает Анита. Да что ж, тебя так до конца жизни и будут женщины защищать?

На Тарине, видимо, да… Ненавижу эту планету.

— Анита, не лезь, а? — Селий.

— Господин… я просто хотела спросить… если можно… Может, вы у госпожи Ямалиты спросите, может, она Антера…

У Селия глаза такие злые, что Анита замолкает, а Лайла соскальзывает с подлокотника и предпочитает отступить подальше.

— Что, Анита, он тебе нравится? — почти угрожающе.

— Ну… просто все веселятся, отпустила бы его с нами, а то сидит тут…

— И пусть сидит, не твоё дело, поняла?

— Простите, господин, — кивает Анита и тоже быстренько уходит. Ты не смеешь меня трогать без разрешения Тали, я тебе ничего не делаю.

— А что, — интересуется невысокая дико рыжая девка, что танцевала с Халиром и сейчас от него не отлипает. Глаза такие… нахальные, бесчеловечные совсем.

Интересно, ты теперь все не голубые глаза будешь бесчеловечными считать?

— … Ямалита действительно так с ним носится? Разодела как — дороже тебя, Халир, выглядит…

— Дороже? — хмыкает Халир. — Прицениваешься, что ли?

— Дразнюсь, — хлопает глазками. — Не нравится мне, как ты на неё смотришь… И так на Тарине не дождёшься, прилетаешь — и давай под все юбки заглядывать. Вот возьму тебя в мужья — будешь знать.

— Дорогая, я не готов ещё, пощади, — смеётся Халир.

— Предупреждаю, только попробуй к ней пристать!

— Да что ж я буду дорогу другу перебегать… — подмигивает Селию.

— А ну поднимайся с кресла, — говорит Селий. Смотрю на него. — Наглеешь?

Тянет мою голову, Халир хватает поводок.

— Что тут происходит? — голос Свеллы.

— Раб не слушается, — поясняет ее дорогой брат.

— Раб? — смотрит на меня подружка Ямалиты, ожидая разъяснений.

— Госпожа велела сидеть и ни с кем не разговаривать, — поясняю.

— Селий, отстань от него, Литу снова разозлишь. Дался он тебе.

— Твой брат неравнодушен к постельным мальчикам, — ухмыляется Халир. Селий смотрит на него с возмущением:

— Кто бы говорил!

— Да шучу я! — хлопает по плечу. — Но ты и правда слегка помешался на этом рабе. Какая тебе разница, как с ним развлекается Ямалита?

— С каким-то рабом развлекается, а… — Селий вовремя прикусывает язык, но, кажется, все поняли, что он хотел сказать.

«А ещё завидовал тебе ужасно, рассчитывал занять твоё место в моей постели…»

Это она ему отказала, что ли? Вот дурак, не могу улыбку сдержать.

— Ты чего лыбишься? — Халир, садится на подлокотник. Молчу. Нельзя мне разговаривать. Хотя ох как хочется сказать… Наклоняется, говорит тихо:

— Ты, тряпка постельная. У тебя ж, наверное, до хозяйки и хозяева были? Можешь себе представить, что мы с тобой сделаем — только повод дай… Попробуй ещё раз ухмыльнуться или глянуть косо — рабыне в борделе позавидуешь. А повод, знаешь, и по дороге в сортир заработать можно. Чтобы смотрел в пол, к господам только на коленях обращался и чтобы первые твои слова были, когда тебе разговаривать разрешат, — слова извинения, ты понял?