Ведьмак - Анджей Сапковский

Ведьмак выругался.

— Наконец–то. — Он почувствовал, что кто–то приподнимает его, прислоняет спиной к влажной стене. — Я уже стал опасаться. Ты так долго не приходил в себя.

— Хиреадан? Где… Черт, голова разламывается… Где мы?

— А ты как думаешь?

Геральт отер лицо ладонью и осмотрелся. У противоположной стены сидели трое оборванцев. Он видел их смутно, они приткнулись как можно дальше от факела, почти в полной темноте. Под решеткой, отделяющей всех их от освещенного коридора, прикорнуло что–то на первый взгляд напоминающее кучу тряпья. На самом деле это был старик с носом, похожим на клюв аиста. Длина висящих сосульками волос и состояние одежды говорили о том, что он находится здесь не первый день.

— Нас кинули в яму, — угрюмо сказал Геральт.

— Рад, что ты обрел способность логически мыслить и делать выводы, — бросил эльф.

— Дьявольщина… А Лютик? Давно мы здесь сидим? Сколько времени прошло с тех пор…

— Не знаю. Когда меня кинули, я тоже был без сознания. — Хиреадан подгреб солому, уселся поудобнее. — Разве это важно?

— Еще как, черт возьми. Йеннифэр… И Лютик. Лютик там, с ней, а она собирается… Эй, вы. Нас давно здесь заперли?

Оборванцы пошептались, но не ответили.

— Вы что, оглохли? — Геральт сплюнул, все еще не в состоянии отделаться от металлического привкуса во рту. — Я спрашиваю, какое сейчас время дня? Или ночи? Наверное, знаете, когда вам приносят жратву?

Оборванцы снова пошептались, покашляли.

— Милсдарь, — сказал наконец один, — оставьте нас в покое и, пожалуйста, не разговаривайте с нами. Мы — честные воры, мы не политические. Мы супротив власти не шли. Не… покушались. Мы токмо воровали.

— Угу, — сказал второй. — У вас свой угол, у нас свой. Кажному свое.

Хиреадан фыркнул. Ведьмак сплюнул.

— Так оно и есть, — промямлил заросший волосней старик с длинным носом. — В тюряге кажный стерегёт свой угол и держится своих.

— А ты, дедок, — насмешливо спросил эльф, — держишься их или нас? Ты к какой группе себя относишь? К честным или политическим?

— Ни к какой, — гордо ответил старик. — Ибо невинен есьм.

Геральт снова сплюнул.

— Хиреадан, — спросил он, массируя виски, — с этим покушением на власть… Верно?

— Абсолютно. Ты ничего не помнишь?

— Ну вышел на улицу… Люди на меня поглядывали… Потом… Потом был какой–то магазин…

— Ломбард, — понизил голос эльф. — Ты вошел в ломбард. И сразу же дал по зубам ломбардщику. Крепко. Даже очень.

Ведьмак сдержал проклятие.

— Ломбардщик упал, — тихо продолжал Хиреадан. — Ты дал ему несколько раз ногой по весьма чувствительным местам. На помощь прибежал слуга. Ты выкинул его через окно на улицу.

— Боюсь, — буркнул Геральт, — этим дело не ограничилось.

— Опасение вполне обоснованное. Ты вышел из ломбарда и направился по середине улицы, расталкивая прохожих и выкрикивая какие–то глупости относительно чести дамы. За тобой тянулся солидный хвост. Там же были я, Эррдиль и Вратимир. Ты остановился перед домом аптекаря Лавроносика, вошел и через минуту снова вышел, волоча Лавроносика за ногу. Затем обратился к собравшейся толпе с чем–то вроде речи.

— Какой?

— Говоря наиболее доходчиво, ты сообщил, что уважающий себя мужчина не должен называть курвой даже профессиональную проститутку, ибо это низко и отвратительно. Что применять определение «курва» по отношению к женщине, которую ты никогда не… имел — ты выразился более красочно — и никогда ей за это не давал денег, дело грязное и абсолютно недопустимое. Экзекуция, сообщил ты всем и вся, будет произведена немедленно, и это будет наказание в самый раз для такого говнюка, как Лавроносик. После чего зажал голову аптекаря между колен, стащил с него портки и врезал по заднице ремнем.

— Продолжай, Хиреадан. Продолжай, не жалей меня.