Ведьмак - Анджей Сапковский

— Это уж точно, — подтвердил Гладыш. — Не иначе, понимаешь, большая война будет. Вороны кажный день густо по небу летают, похоже, падаль им уже видится. А прорицательница Итлина конец света предрекла. Белый, говорит, Свет придет, а за ним, понимаешь, Белый Хлад. Либо наоборот, забыл, как там было. А людишки треплются, мол, были уже знаки на небе…

— Ты лучше на фарватер гляди, шкипер, чем на небо–то зыриться, а то, глядь, на мели заползет твой корабль, не приведи Господи. Ну вот и Оксенфурт. Гляньте–ка, уже Бочку видно!

Туман явно поредел, так что стали видны на правом берегу поля и участок акведука.

— Это, милостивые государи, экспериментальная установка для очистки стоков, — похвалился магистр бакалавр, отказавшись от очередного глотка водки. — Великий прогресс науки, огромное достижение академии. Мы отремонтировали бывший эльфов акведук, каналы и отстойник, уже очищаем стоки со всего университета, городка, ближних сел и ферм. То, что вы называете Бочкой, и есть отстойник. Огромный успех науки…

— Головы ниже, головы… — бросил Ольсен, прячась за фальшбортом. — В прошлом годе, когда эта штуковина взорвалась, так говно занесло аж до Журавлиной Кущи.

Барка вошла в протоку между островами, приземистая башня и акведук скрылись в тумане. Все облегченно вздохнули.

— Ты плывешь по Оксенфуртскому рукаву, Гладыш? — спросил Ольсен.

— Сначала заверну в Грабовую Бухту. За рыботорговцами и купцами с темерской стороны.

— Хм, — почесал шею таможенник. — В бухту… Слушай–ка, Геральт, у тебя, случайно, нет ли каких конфликтов с темерцами?

— А что? Кто–то обо мне выспрашивал?

— В том–то и дело. Я, понимаешь, не забыл твоей просьбы вылавливать таких, что тобой любопытствуют. Так вот, выпытывала о тебе темерская стража. Мне о том донесли темерские таможенники, у меня с ними дружба. Чем–то тут, Геральт, попахивает.

— От воды? — забеспокоился Линус Питт, оглянувшись на акведук и «колоссальный успех науки».

— От того говнюка? — ткнул Гладыш пальцем в Эверетта, постоянно вертевшегося поблизости.

— Я не о том, — поморщился таможенник. — Послушай, Геральт, темерские таможники говорили, что стражники задавали странные вопросы. Они знают, что ты плаваешь на барках Малатиуса и Грока. Пытали, в одиночку ли. Не возишь ли с собой… А, черт, только не смейся! Их интересовала какая–то несовершеннолетняя девчонка, которую якобы видывали в твоем обществе.

Гладыш захохотал. Линус Питт глянул на ведьмака полным неприязни взглядом, каким и полагается смотреть на седовласых мужчин, заинтересовавших закон склонностью к несовершеннолетним девочкам.

— Поэтому, — откашлялся Ольсен, — таможники посчитали, что скорее всего это частные сыщики. Личные счеты, в которые кто–то впутывает стражу. Вроде бы… Ну, семья девчонки или жених. Ну, таможники попробовали выяснить, кто за этим стоит. И выяснили… Какой–то дворянин вроде бы, языкастый, не бедный и не скупой, велящий именовать себя… Риенсом… или вроде того. На левой щеке у него красное пятно вроде ожога. Знаешь такого?

Геральт встал.

— Гладыш, я сойду в Грабовой Бухте.

— Чего это? А как же чудище?

— Это ваши заботы.

— Кстати о заботах, — прервал Ольсен, — глянь–ка на правый борт. Легки на помине.

Из–за острова, из быстро поднимающегося тумана возник баркас, на мачте которого лениво трепыхался черный флаг, украшенный серебряными лилиями. Экипаж судна состоял из нескольких человек в островерхих шапках темерских стражников.

Геральт быстро схватился за сумку, вытащил оба письма — от Цири и от Йеннифэр. Скоренько порвал их на мелкие кусочки и выкинул в реку. Таможенник молча наблюдал за ним.

— Что ты творишь, позволь узнать?

— Не позволю. Гладыш, присмотри за моей лошадью.

— Ты хочешь… — поморщился Ольсен. — Ты намерен…

— Мое дело, что я намерен… Не вмешивайся, не то случится пограничный инцидент. Они плывут под темерским флагом.