Дурная слава - Мария Евсеева (2021)

Я кошусь на Ромку, чтобы понять, реально ли он желал этого, но по выражению его неизменно закисшего лица трудно что-либо разобрать. Возможно, жить под крылом посторонней старушки — в какой-то степени тоже свобода. Для него.

— У тебя книжки-то остались? Или ты открестилась от учебы навсегда? — раскатисто смеется соседка, не сумевшая прочитать моих сочувственных размышлений.

«Собиралась выкинуть, но знала, что вы придете», — хочу сострить я. Но решаю не ввязываться в напрасную перепалку с соседкой. Это бесполезно. Настырнее тети Любы только тот приставала на мотоцикле.

— Ну так тащи, чего сидишь? Быстрее начнете, быстрее закончите!

— Вообще-то мне к козам надо, — пытаюсь отмахнуться я.

— Хых! А Ромке завтра на собеседование надо! — идет в контратаку соседка. — Подождут твои козы, никуда не денутся. Дык и вообще, — сияет она от внезапно настигшей ее идеи и машет рукой в сторону пастбища, — вы и там позаниматься можете!

Я мысленно скулю и захожу в дом за учебниками, сожалея, что папа на доставке — он бы обязательно за меня заступился. А вот искать защиты у мамы смысла нет, она с тетей Любой одна сатана. Еще и пользу в этом найдет: а вдруг я все-таки выберу юридический.

Вот теперь точно не выберу! Благодаря Ромочке и его настырной мамаше выработаю стойкий условный рефлекс! Буэ…

— Пошли, — холодно зову одноклассника, приглашая идти за собой, и, не оборачиваясь, следую до старой яблони на краю нашего участка. Под ней и усаживаюсь.

Мама уже подоила коз, и те, вполне счастливые, миролюбиво щиплют траву. Вот только на соседнем поле какое-то оживление. Кажется, одноклеточные устроили бои без правил: они то ли гоняют мяч, а то ли сворачивают друг другу шеи. Вот бы реально друг друга покалечили! Радует, что прилипалы с ними нет.

Или не радует?

Я стараюсь не обращать на них внимания, но, заметив нас издалека, они сами проявляют интерес.

— Пш! Пш! Смотри, смотри, чем они занимаются! — устроившись на низкой, но крепкой изгороди, во всю глотку гогочут они. — Щас секас будет! Глянь, че творят, бессовестные!

— Тихо, не ори! А то спугнешь.

Дебилы! Расселись, как петухи на жердочке, и ждут концерта.

Но мы листаем учебник и быстренько проходимся по новейшей истории, по самой слабой Ромкиной стороне. Я сначала гоняю его по датам, а потом вкратце объясняю моменты, которые остались пробелами в знаниях. Но чтобы расслышать бормотание одноклассника, мне приходится к нему наклоняться и по максимум напрягать слух.

— Не могу на это смотреть! — воет кто-то. — Это слишком ущербное зрелище!

Вот и не смотри, сгинь!

Но они не унимаются:

— Джон, довольно прелюдии! Хватай его за пипку! Сколько можно жариться?

— Или лучше бросай эту дохлятину и иди к нам! У нас найдется, за что подержаться!

— Покувыркаемся!

Я понимаю, что озабоченные придурки от меня не отстанут, им только дай повод поглумиться. А Ромка — отличная причина, чтобы зацепиться и поржать.

Коротко взглянув в унылое лицо прыщавого одноклассника, я со злостью захлопываю учебник — сейчас точно не до истории! — откидываю его в сторону и твердым шагом направляюсь к веселящейся шайке-лейке. И пока я приближаюсь к этим питекантропам, они пересмеиваются все реже и реже и в конечном итоге совсем замолкают. Только Артур мечтательно улыбается. Вот ему-то я, пожалуй, и заеду. Как же я его ненавижу!

Я подхожу к соседу максимально близко и резко, не теряя ни мгновения, толкаю его со всей силы в грудь:

— Покувыркайся! — бросаю ему сквозь зубы и, убедившись, что он воспользовался моим советом, быстро покидаю пастбище.

С наступлением пятницы мое волнение заметно нарастает. Я тяну до последнего, прежде чем ответить на Юлькино сообщение, собираюсь ли я в ночной клуб. В выходные прилипала был тут, а ровно неделю назад, как раз таки в прошлую пятницу, он «провожал» меня до Озерков и, если бы не «находчивый» таксист…