Голос внутри меня - Брайан Фриман (2019)

– Думаю, дело было не в ней. А во мне. Она отловила меня в очень мрачный период. Спрашивала о Нине, а мне претило, что кто-то вмешивается в наши жизни.

– Понимаю.

Табби почувствовала его нежелание продолжать разговор.

– Извини, Фрост. Иногда я слишком быстро начинаю лезть людям в душу. Я не хотела лезть в то, что не имеет ко мне отношения.

– Ты не лезла, – сказал Фрост.

– Ну я поставила тебя в неловкое положение. А я меньше всего этого хотела.

Было видно, что Табби сильно расстроилась. Она отодвинулась и разгладила платье. Они в напряженном молчании посмотрели друга на друга. Ни один не знал, что сказать. Когда молчание затянулось, Фрост пошел в зал. Табби последовала за ним. Не глядя на него, она заняла свое место. Он же не стал садиться за стол. Решил, что пора уходить. Попрощался со всеми и попытался заплатить за себя, но отец, как он и предполагал, не позволил. Он поцеловал мать, и та одарила его тем материнским взглядом, который никогда не меняется, какого бы возраста ни достиг ребенок.

– Ведь мы увидимся с тобой завтра, да? – спросила она. – У Любинов, на встрече группы?

– Да, я приду.

Фрост подозревал, что Дженис поверит в это, только когда он на самом деле придет.

Пробравшись между столиками, он вышел на Эмбаркадеро. Та часть Оклендского моста, что соединяла центр города с островом Йебра-Буэна, была ярко освещена. Широкую проезжую часть улицы разделяли два ряда пальм с пышными кронами. Фрост все еще ощущал какое-то внутреннее беспокойство и грусть, но все же радовался тому, что выбрался из душного ресторана на свежий воздух. Он повернулся, собираясь по Мишн-стрит дойти до парковки, где его ждал «Субурбан».

И в этот момент ветер донес до него запах сигаретного дыма, своеобразный и резкий. Ему уже доводилось нюхать этот запах. В своем доме.

Фрост резко повернулся.

На противоположной стороне Эмбаркадеро в свете уличных фонарей он увидел старый седан, «Кадиллак». Фары машины были погашены, но двигатель работал с довольно громким звуком, напоминавшим предсмертный хрип. Разглядеть, кто в салоне, через опущенное водительское стекло было невозможно, отчетливо был виден только огонек сигареты. Как только Фрост перешел улицу, стекло в водительском окне «Кадиллака» поползло вверх, машина поехала вперед, в разрешенном месте развернулась через трамвайные пути и умчалась прочь.

Фрост не успел запомнить номер, однако он и так знал, кто это. Он видел этот «Кадиллак» перед обшарпанным домишком в районе Крокер-Амазон.

За ним следил Фил Каттер.

* * *

Вернувшись домой, Фрост первым делом проверил все замки на окнах и дверях. Иден, не задавая вопросов, с любопытством наблюдала за ним. Он обошел все комнаты, но признаков взлома или проникновения не нашел. Все было в порядке.

Закончив, он вернулся в гостиную. Иден в позе лотоса сидела на полу, и на ее коленках балансировал ноутбук. Очки для чтения съехали с переносицы почти до кончика ее носа. На ковре рядом с ней стоял наполовину полный бокал с вином. Фрост не узнал музыку, которая звучала из музыкального центра Echo, но в ней слышалась безмятежность, присущая стилю «нью-эйдж»[58]. Свет люстры был приглушен. Иден разожгла огонь в настоящем камине, и там сейчас потрескивало полено.

Фрост сел на пол рядом с ней. От камина веяло жаром.

– Все в порядке? – спросила она.

– За мной следит Фил Каттер. Я хотел убедиться, что Руди не пытался добраться до вас, пока меня не было дома.

– Я ему не нужна. Ему нужна Мария Лопес. Кем бы она ни была.

– Я тоже так думал до того, как убили Джесс, – сказал Фрост. – Не хочу еще раз ошибиться.

– Ну мне приятно, когда обо мне беспокоятся.