Голос внутри меня - Брайан Фриман (2019)

Фрост очень быстро пожалел о том, что пришел на семейный ужин.

– Тост! – сказал отец, поднимая бутылку пива в сторону Дуэйна и Табби. Он говорил громко, но в вечер пятницы в «Бульваре» все говорили громко. – За моего старшего сына и за девушку, которой наконец-то удалось хотя бы на десять минут вытащить его из фургончика. Если честно, Табби, я не думал, что такое возможно. Дуэйн, наверняка он где-то неподалеку.

Табби, сидевшая между Дуэйном и Фростом, локтем пихнула Дуэйна в бок.

– И ведь совсем без усилий, а? Я же не давила на тебя?

Дуэйн хмыкнул. Он, как и Нед, заговорил громко:

– Так, к сведению: вытащить Табби из кухни сюда, за стол, так же тяжело, как меня – из моей кухни.

– Или как меня загнать на мою кухню, – ни к кому не обращаясь, сказал Фрост.

Все выпили. Фрост, Нед и Табби пили пиво, а Дуэйн – свой обычный морковный сок. Мама заказала бокал «шардоне».

Табби зарезервировала для них такой столик, откуда они могли бы видеть открытую кухню с ее сумасшедшим ритмом и наблюдать за работой поваров. Внутреннее убранство «Бульвара» было сделано в стиле французского бистро двадцатых годов – светильники «ар-деко»[57], бронзовые скульптуры полуобнаженных женщин, открытый гриль и кирпичный потолок над головами. Даже вывеска ресторана вызывала ассоциацию с парижской станцией метро.

Фрост поймал на себе взгляд матери, сидевшей напротив. Он приготовился к словесному уколу, произнесенному тихим голосом, и не ошибся.

– Теперь, когда Дуэйн наконец-то встретил достойную девушку, – из-за бокала с вином проговорила Дженис, – возможно, наступит день, когда мы сможем то же самое сказать о младшем.

Табби прикрыла рот, и Фрост понял, что она смеется, причем так, что у нее на глазах выступили слезы. Она положила руку ему на плечи и прошептала в самое ухо:

– Семьи – это здорово, правда?

– Если б я знал, – ответил он. – У меня только моя.

Дуэйн наклонился вперед. Сегодня длинные черные волосы брата свободно ниспадали ему на плечи, и он даже надел галстук, наверное, впервые лет за десять. Галстук – для родителей, а ниже, скрытые скатертью, на нем были шорты с кучей карманов.

– Кстати, братишка, ты не хочешь поделиться с нами одним секретом? – спросил он с хитрой улыбкой.

Вопрос озадачил Фроста.

– Гм, нет.

– Тогда пробалтываться придется мне. По дороге сюда мы с Табби заехали к Фросту, чтобы закинуть ему гумпомощь на выходные. Его дома не было, так что я открыл своим ключом. И представляете, что мы обнаружили в этом Дворце Шака? Девушку!

– Между прочим, очень красивую девушку, – добавила Табби.

– С дорожной сумкой в руке, – продолжал Дуэйн.

Выражение на лице матери были скептическим.

– Фрост, это правда?

– Вы все неправильно поняли, – сказал Фрост, разрушая иллюзии. – Это по работе, ничего личного. Иден – писатель, работающий над книгой. Она помогает мне, а я помогаю ей. У меня были основания считать, что ей опасно жить в ее квартире, поэтому я предложил ей перебраться ко мне на пару дней. Вот и все.

– То есть ты отрицаешь, что Иден Шей красива? – тоном грозного следователя спросила Табби.

Фрост посмотрел на нее с наигранным раздражением.

– А что тебе от этого?

– Ничего, – подмигнув, ответила она.

– Да, Иден красива. И нет, между нами ничего нет.

Мать вздохнула, тихо, но так, чтобы младший сын обязательно услышал. Перед ней стояла закуска из морского гребешка. Она наколола один кусок, положила его в рот и жевала, глядя куда угодно, только не на своего сына.