Подруга жизнь - Наталия Николаева (2022)

– Извини, – пробормотала она. – Сама не знаю, чего я так ржу. Нормальная фамилия, зато не как у всех.

– Да ладно, я же сам тебя рассмешил, – было видно, что Северину её извинения пришлись по душе. Желая разрядить обстановку, Надя сказала:

– Я уж боюсь и спрашивать, какое у тебя отчество. Не разглядела в паспорте.

– Петрович, – хихикнул он. – Папа Пётр, мама – Татьяна. Вот такие они у меня юмористы были, царствие им небесное.

– Ой, извини ещё раз, я не хотела… – Надя не знала, что теперь говорить и замолчала. Пусть сам выпутывается из этого разговора. Северин хлопнул руками по коленям:

– Короче! Я тебя спас, я тебя и кофием поить буду! Согласна в гости? – он, прищурившись, посмотрел на Надежду. И девушке вдруг так сильно захотелось к нему в гости! Она, не долго думая, радостно закивала:

– А кофий натуральный? – уточнила на всякий случай.

– Самый, что ни на есть! – Северин шутливо согнул правую руку крендельком, подхватил Надю под локоток, и они быстро зашагали по улице.

Парень снимал комнату в полуподвальчике старой-престарой коммуналки в самом центре города, почти что на задворках помпезных сталинских зданий, где располагались областная Дума и Правительство области. Надя даже слегка растерялась, когда они свернули с ярко освещенной центральной улицы и нырнули в подворотню. Всего несколько метров вглубь путаницы дворов – и они словно переместились в другое измерение или глубоко в прошлое. Снаружи высокие, давящие своей мощью, залитые огнями дома, сияющие чистотой улицы и широкие тротуары, аккуратно подстриженные газоны и пышные клумбы. Внутри – обшарпанные, с выпадающими кирпичами стены, кучи мусора, полное отсутствие асфальта, покосившиеся деревянные заборы и полуразбитые мусорные контейнеры. Всюду по двору шныряют тощие, наверно, бездомные, кошки и пара облезлых собак устрашающего вида. Северин, увлекая за собой Надежду, уверенно пересёк двор и гостеприимно распахнул скрипучую перекошенную дверь подъезда. Быстро провёл её узким извилистым коридором, несколько раз спускаясь по ступеньками и стараясь не задевать выпирающие углы старых шкафов, тазики и велосипеды.

Войдя в его жилище, Надя обомлела. Она даже не представляла, что такое бывает. Небольшое тёмное помещение с низким закопчённым потолком было сплошь увешано коврами, которые переселились туда из середины ХХ века – те самые яркие пёстрые синтетические прямоугольники, предмет гордости и объект вожделения, который правдами и неправдами «доставали» в молодости наши родители. Обладатель такого ковра, а лучше нескольких, сразу становился уважаемым человеком и заправским модником в советском стиле. Особенно если у него был весь комплект: стенка «Хельга», а в ней набор хрустальных рюмок и бокалов; и да, ещё обязательная громоздкая люстра со стеклянными «сосульками».

Так вот, здесь этими разномастными потёртыми коврами были закрыты полностью все стены, а поверх них располагалось безумное количество вырезок из старых журналов разного размера и степени выцветания. На вырезках были запечатлены известные актёры и музыканты всех времен и народов, красивые пейзажи гор, морей, закатов и множество изображений дорогих автомобилей. Справа от входной двери было наколочено несколько полок с разномастной кухонной утварью и гундел малюсенький обшарпанный холодильник. Слева что-то скрывала пёстрая ситцевая занавеска. Как потом выяснилось – это был самодельный санузел, где даже можно было, изловчившись, окатить себя из некоего подобия душа.