Девушка из песни - Эмма Скотт (2021)

Зал снова взорвался аплодисментами, девушки взялись за руки и запрыгали с возбужденными, понимающими улыбками. Так глупо. Они знали его только благодаря видео, но реагировали, как будто они близкие знакомые, словно отбирали у меня часть него. Эвелин сияла больше всех, словно сама подарила его им, как милостивая королева, бросающая объедки своим подданным.

– Думаю, на следующей вечеринке я буду играть песни вашего Короля, – вмешался диджей. – Поаплодируем вашим королю и королеве, Миллеру Стрэттону и Эвелин Гонсалес!

Толпа взревела, а Эвелин торжествующе воздела обе руки.

Меня затошнило. Некоторые ученики с любопытством посмотрели на меня. С жалостью. Некоторые знали, что мы с Миллером вместе, но большинство – нет. Щеки болели от усилий удержать улыбку, пока меня охватывало странное чувство. Что Миллер принадлежит им. Эвелин. Она завладела им, объявила его успех своим. Именно она подтолкнула его к сделке с лейблом, но в животе скручивалось нечто зеленое и противное, отвратительное ощущение.

– Ты в порядке? – спросил Ривер.

– Нормально. Просто последние дни какие-то сумасшедшие.

«По меньшей мере».

– Да уж, без шуток. – Он пристально посмотрел на меня. – Но вид у тебя такой, словно тебе бы не помешало проветриться. Или, может быть, выпить?

– Вода бы не помешала.

– Будет сделано. – Ривер поднялся и замер, его взгляд остановился на чем-то у меня за плечом. Его лицо исказилось и застыло, а взгляд потеплел.

Я обернулась и увидела Холдена Пэриша, небрежно прислонившегося к стене, в длинном пальто с поднятым воротником и жилете поверх рубашки. Но пуговицы на воротнике были расстегнуты, а волосы растрепаны. Потягивая из фляжки, он мутными глазами рассматривал происходящее. Затем его взгляд остановился на Ривере. Странная улыбка расцвела на его резко очерченном красивом лице. Он запрокинул голову, осушил фляжку и швырнул ее в столик с напитками.

Я подскочила, а Ривер чертыхнулся, когда металлическая фляжка врезалась в ряд с минеральной водой и яблочным сидром, разбив одну бутылку и расплескав шипящую воду. Раздались удивленные вскрики, и преподаватели начали оглядываться в поисках виновника. Но Холден уже вылетел на улицу.

Я быстро взглянула на Ривера. На его лице читалось страдание. И тоска.

– Я сказал ему, что еду в Алабаму… – Он с трудом сглотнул. – И что он не может пойти со мной.

Я положила ладонь ему на руку.

– Иди.

Ривер моргнул и уставился на меня.

– Что? Нет…

– Иди за ним.

– Тогда я заработаю второй штрафной, если брошу тебя на танцах.

Я улыбнулась.

– Еще один, и выбываешь из игры.

– Вайолет…

– Я все равно чувствую себя неважно и собираюсь уходить.

– С тобой все будет в порядке? Нет, к черту все. Я не могу тебя бросить.

– Со мной все хорошо. Иди. – Я взяла его ладонь и легонько сжала. – Не потеряй его, Ривер.

– Думаю, уже слишком поздно, – мрачно произнес он с грустной улыбкой. – Но спасибо.

Ривер поцеловал меня в щеку и быстро вышел через боковую дверь вслед за Холденом.

Я тоже вышла из зала, остановилась перекинуться парой слов с друзьями из футбольной команды и математического клуба. Каждый разговор казался все более и более натянутым, пока наконец я смогла улизнуть и вызвать такси. Я прижалась лбом к прохладному стеклу автомобиля. Мне хотелось забраться в постель, накрыться одеялом и сбежать от этой тяжелой грусти.

– Какой? – спросил водитель такси.

– Вот этот, – ответила я. – Тот, что с табличкой «продается» на фасаде.

«Худший… день рождения…» – подумала я и рассмеялась, чтобы не расплакаться.

В доме было тихо. Мама, вероятно, была в своей комнате, а папа в кабинете, в щели под его дверью я видела голубоватый свет телевизора. Я поднялась к себе в спальню и попыталась расстегнуть пуговицы на платье. Стерла макияж, распустила волосы и переоделась в пижамные шорты и футболку.