Девушка из песни - Эмма Скотт (2021)

Он медленно толкнулся глубже, и я почувствовала, как растягиваются мышцы, как что-то разрывается, принимает его целиком. Боль была резкой и грубой, но прекрасной одновременно, и быстро утихла.

– Господи, Ви, – прошептал он. – Я даже не представлял…

– Я тоже, – выдохнула я в ответ. Мы уединились в собственной безопасной вселенной, разделяя этот опыт наедине друг с другом.

– Все хорошо? – осторожно спросила я. Неуверенно.

Он кивнул в изгибе моей шеи.

– Невероятно. Ты невероятная.

Мы снова поцеловались, теперь более раскованно. Я приспосабливалась к ощущению его внутри себя, тело привыкало к его размерам и твердости. Он медленно вышел, а затем толкнулся обратно. Снова и снова.

Я прикусила губу от ощущений, исчезающей боли и зарождающегося, пока слабого, удовольствия, обещавшего в следующий раз вспыхнуть ярче. Медленные, осторожные толчки ускорились и становились все сильнее. Он двигался быстрее, постоянно целуя меня, держа мое лицо в ладонях и спрашивая, все ли со мной в порядке. Не позволял мне ни на минуту забыть, что он не терялся в собственном удовольствии, даже когда для слов не осталось места.

Я обхватила Миллера ногами за талию, пока он двигался внутри меня. Обняла его за шею, зарылась пальцами во влажные от пота волосы.

Он хрипло застонал, стиснув зубы.

– Ви…

– Кончай, – выдохнула я. – Кончи в меня.

Мои слова послали его за край. Тело Миллера содрогнулось, лицо исказилось от острого удовольствия. Несколько последних, лихорадочных толчков, и он рухнул на меня.

В уголках моих глаз собрались слезы и потекли по щекам, когда я обняла его, чувствуя, как вздымается его обнаженная грудь, пока мы пытались отдышаться. Я крепко цеплялась за него и за этот момент, за первый опыт обладания и отдачи себя ему. Он был моим. Всегда был моим с того дня, как мы встретились, а может быть, и раньше.

Взойдет солнце и заберет его у меня, но не те безумные мгновения и несколько часов после. Они останутся со мной, и это прекрасно.

23

Вайолет

Я проснулась в объятиях Миллера, когда из окна заструился утренний свет. Тело сладко ныло. Я упивалась этим ощущением, желая сохранить как можно дольше. Он был внутри меня, и я все еще чувствовала его там. Мой первый.

«Мой единственный».

Закрыв глаза, я теснее прижалась спиной к его груди. Он обнимал меня одной рукой, и глубокое ровное дыхание согревало мне шею. Мной снова начал овладевать сон, но вдруг в куче нашей одежды на полу завибрировал мой телефон.

Я опустила сонный взгляд и увидела на экране имя Эвелин. Сначала я решила проигнорировать звонок, но зачем бы ей мне звонить? Чтобы позлорадствовать? Или случилось что-то серьезное?

Я высвободилась из объятий Миллера и схватила телефон. Свернулась калачиком на краю кровати и ответила тихим голосом:

– Привет, Эвелин, в чем дело?

Короткое молчание.

– Вайолет?

– Да, – я нахмурилась. – Ты звонила кому-то другому?

– Я звоню Миллеру. Разве это не его телефон?

– Что? Нет… – Я посмотрела на телефон в руках и поняла, что она права. – Ох, прости. Спросонья не заметила.

– Он рядом?

– Да, – натянуто ответила я. – Спит.

Если Эвелин и была шокирована или расстроена тем, что мы с Миллером оказались в одной постели, то не подала виду.

– Ладно, не буди его. Просто передай, что я готова ехать, как только он соберется. О, и передай ему еще раз спасибо! Чао!

Телефон замолчал, а я несколько мгновений смотрела на него. Появился экран блокировки, но на нем виднелось начало текстового сообщения. От Эвелин, пришло вчера вечером.

Ты это сделал, малыш! Лю-лю-лю тебя…

Я положила телефон на тумбочку и легла на спину.

«Готова ехать… куда?»