Девушка из песни - Эмма Скотт (2021)

– И не только о завтрашнем, но и о следующих, – произнес он. – Если они у меня будут.

– Будут, – с жаром воскликнула я, содрогнувшись от страха.

– Мне не следовало бы так с тобой разговаривать, но…

– Все нормально, – отрезала я. – Мне тоже страшно. Но о тебе позаботятся, и когда все закончится, у тебя начнется новая жизнь.

«У нас у всех».

Миллер открыл футляр и достал гитару.

– Мы это уже проходили. Семь лет назад. В тот день, когда ты спасла меня. Такое ощущение, что прошла целая жизнь.

– Думаю, в тот день ты спас и мою, – ответила я. – Тогда-то я и поняла, что люблю тебя. Довольно большое откровение для тринадцатилетнего подростка. Я не знала, что со всем этим делать.

Миллер повернулся и сел повыше, прислонившись спиной к матрасу.

– Иди сюда. – Он подвинулся, освобождая мне место, и я забралась на кровать, прижавшись спиной к его груди. Он положил гитару мне на колени и вытянул руки по бокам от меня. – Я тоже не знаю, что со всем этим делать. Боюсь словами все только испортить. Я хочу, чтобы ты это прочувствовала, Ви.

Я откинулась на него, и мы соприкоснулись щеками. Я слышала ровный стук его сердца, отбивавшего уверенный такт. Во мне эхом отдались первые ноты нашей песни, а затем к ним присоединился голос Миллера, низкий, хриплый, под тихий перебор гитары.

– Ты знаешь, ты знаешь, как сильно люблю…[16]

Миллер резко оборвал игру и оттолкнул гитару.

Он крепко прижался ко мне всем телом и уткнулся лицом мне в шею.

– Я здесь. – Я держала его, стараясь тоже быть для него якорем, когда кажется, что весь мир разваливается на части. – Ты… боишься?

– Только тебя оставить.

Я закрыла глаза.

– У тебя не получится. Я не позволю.

Его грудь поднялась и опустилась от тяжелого вздоха.

– Я хочу жениться на тебе, Ви. Хочу состариться вместе с тобой. Хочу праздновать наши годовщины свадьбы, и чтобы гости аплодировали стоя, слыша количество вместе прожитых лет. Хочу говорить людям, что ты – любовь всей моей жизни и что я знал об этом еще в тринадцать лет, когда встретил тебя. И это правда. Больше никогда никого не будет.

Я повернулась в его объятиях с дрожащей улыбкой на губах.

«Что ты сказал?»

Он прочитал мои мысли, что ему часто удавалось.

– Я не знаю, что произойдет завтра, поэтому просто заявляю всем, кто готов меня слушать, – если у меня будет шанс, я больше его не упущу.

– И я тоже, – ответила я. – Заявляю прямо и перед всеми.

В глазах Миллера светилось счастье. Неуловимое. Он никогда не верил, что оно задержится надолго, и я поклялась делать все, что в моих силах, чтобы каждый день его радовать.

Он поцеловал меня, и, несмотря на страх, в груди появилась легкость. Надежда. Я старалась подпитывать ее, а не страх, и улыбнулась Миллеру в губы. Наш поцелуй скреплял предложения и клятвы, наполнившие больничную палату, которым, однако, придется подождать, чтобы воплотиться в реальность.

Я знала, что этот день настанет. Мы с Миллером то сходились, то расходились, но всегда возвращались друг к другу. Это неизбежно, как прилив, но прекрасно в конце.

Эпилог

Миллер

Три года спустя…

Я выхожу на сцену и сразу же вижу ее. Даже среди тысячи лиц в ликующей толпе, под широкополой шляпой, защищающей ее светлую кожу, я моментально узнаю Вайолет. Рядом с ней стоит Сэм. Он вырос и больше не похож на тощего мальчика, которого мы взяли на воспитание полгода назад. С фотоаппаратом перед лицом, он снимает зрителей, фестивальные палатки и меня с группой на сцене.

Моя семья.

Мы не планировали, что все произойдет так скоро. Вайолет еще не окончила ординатуру, но Бренда из Международной организации «Руки помощи» позвонила мне и сказала, что это срочно. Приемная семья, в которой жил Сэм, переезжала, но не забирала мальчика с собой.