Девушка из песни - Эмма Скотт (2021)

Он был такой очаровательный и добрый, улыбался мне с искренним сочувствием. Его доброта грозила свести на нет все мои усилия держать свои чувства под контролем. Они так и норовили прорваться наружу, но, видит бог, я устала плакать. Так надоело чувствовать себя куском глины, сминавшимся под гнетом внешних сил. Я должна стать жестче, иначе не выживу.

Он ухмыльнулся.

– Просто да или нет?

Я бросилась на Ривера. Обвила руки вокруг его шеи и поцеловала его. Целовала в губы, линию челюсти, подбородок, а потом снова в губы. Пылко. Отчаянно желая стереть Миллера из чувственной памяти своего тела. Поступить так же, как он – двигаться дальше с другим человеком и вернуть контроль над собственной жизнью, которая разваливалась прямо у меня на глазах.

Ривер удивленно застыл, его губы были твердыми и неподатливыми, но в конце концов он приоткрыл их. Поцеловал меня в ответ, сначала легко, но затем сильнее, зажмурился и нахмурил лоб, как будто наш поцелуй – работа, которую нужно сделать. Языки бестолково тянулись друг к другу, мы сталкивались носами и зубами.

Он отстранился, переводя дыхание.

– Вайолет?

– В твою комнату.

– Ты уверена?

– Да. Больше никаких разговоров.

Разговор даст время на размышления, а они приведут к признанию того, что все неправильно.

Мы спотыкаясь добрались до его комнаты, продолжая неловкие поцелуи. Я сбросила с его плеч куртку с символикой команды. Ривер упал на кровать, а я забралась на него сверху.

– Никогда не ожидал от тебя подобного, – произнес он.

– Как и я, – вылетело признание. Помимо того, что мне хотелось убежать от своих чувств к Миллеру, Ривер был моей давней любовью. Это должно сработать…

Но нет.

Неискренние ласки и поцелуи, которые становились все более поверхностными… Все равно что пытаться зажечь пустую зажигалку. Он не был твердым под джинсами. И я не чувствовала отчаянного желания. Мы бездарно отыгрывали постельную сцену, как два актера с нулевой химией.

С тихим возгласом отчаяния я скатилась с него. Мы лежали на спине, бок о бок, уставившись в потолок.

– Мне жаль, – произнесла я.

– Мне тоже. Обычно у меня в этом… нет проблем. Просто ты застала меня врасплох.

– Ясно.

– Вот почему сейчас я не очень… хорош.

– Ты уже говорил, – сказала я, чувствуя обжигающий стыд за то, что натворила. Я прикрыла глаза рукой, но из них уже хлынули горячие слезы. – Мне так жаль.

«Прости, Миллер».

– Эй. – Ривер осторожно убрал мою руку. – Все в порядке.

– Нет, не в порядке. Я не знаю, что со мной.

– С тобой все хорошо. Это я все испортил. Поверь мне.

Я покачала головой.

– Нет. Ты этого не заслужил. Все идет наперекосяк. Я привыкла быть всегда на высоте и следовать своим планам. А теперь… – я указала на потолок. – Теперь все разваливается на части. Я разваливаюсь на части. Веду себя так, как никогда бы не стала. Притворяюсь другим человеком.

Ривер перевел взгляд на потолок и сжал губы в жесткую линию.

– Ага. Прекрасно тебя понимаю.

– Правда?

– Определенно.

Я вытерла нос рукавом кофты и повернулась к нему лицом.

– Откуда? Просто… кажется, у тебя все отлично.

– Это потому, что я очень хорошо умею притворяться, – с горечью произнес он, потянулся к тумбочке, достал салфетку и предложил мне.

– Спасибо. – Я промокнула глаза. – Нэнси сказала мне, что тебя взяли в Алабамский и Техасский университеты.

– Да, – ответил он.

– Ты не выглядишь счастливым.

Он тоже повернул голову лицом ко мне.

– Могу я открыть тебе секрет?

– Конечно.

– Поклянешься, что никому не скажешь?

– Клянусь всем сердцем.

Он снова уставился в потолок, и его кадык дернулся от нервного глотка.

– Я больше не хочу играть в футбол.

Я подперла голову локтем.

– Что? Серьезно?