По правде говоря - Екатерина Риз

- Ксюш, - начала я, буквально преодолевая себя, - родители… Они столько лет верят в то, что ты вернёшься… Они так тебя ждут.

В телефоне повисла пауза. Какая-то по-особенному тяжёлая и зловещая. После чего Ксения сказала именно те слова, что я подсознательно от неё ожидала.

- Мне жаль, - сказала она. – Мне жаль, что я причинила им боль, но так всем будет лучше, Вик. Поверь мне. Если бы я вернулась тогда, я свела бы с ума и себя, и их, и, наверное, тебя. А сейчас уже поздно. Не нужно им знать о моём звонке. И я тебя прошу… - Снова короткая пауза и продолжение: - Я тебя прошу, сестрёнка, не лезь ты больше со своими вопросами и розысками. Перестань играть в детектива. Это уже никому не нужно.

- Что значит, не нужно? – От вспыхнувшего возмущения я невольно повысила голос. – Ты хоть знаешь, что мама с папой развелись после твоего исчезновения? Ты знаешь, что мама практически помешалась на тебе и твоих поисках? Ты хоть знаешь, что папа до сих пор сам не свой только при упоминании твоего имени?

В ответ на моё возмущение и почти что вырвавшийся крик, голос Ксении тоже изменился, он окреп и пропитался откровенным недовольством.

- Я сказала тебе то, что есть. Надеюсь, ты меня услышала. Тебя, кстати, уже попросили!..

- О чём попросили? – переспросила я.

- Никуда не лезть, - был дан мне чёткий ответ. – Вот и не лезь. У нас у всех давным-давно своя жизнь. – Ещё одна пауза, вздох, затем Ксения чуть мягче продолжила: - Вика, пусть всё останется так, как есть. Надеюсь, у тебя всё в жизни сложится. Будь счастлива, сестрёнка. Рада была тебя услышать! – выдали мне напоследок бодрое пожелание, и я поняла, что Ксеня вот-вот повесит трубку и возмущённо выдохнула:

- Не смей, не смей отключаться! Ксюша! – На момент произнесения её имени в телефоне уже звучала мёртвая тишина. Я принялась набирать её номер вновь, но мне тут же сообщили, что абонент находится вне зоны действия сети. Подозреваю, что это не изменится ни завтра, ни через неделю, ни ещё когда-либо. Телефонный номер попросту перестанет быть активным.

Но как же я была зла! Господи, мне казалось, что я кипела изнутри! А ведь в течение десяти лет была уверена, что моей радости не будет предела, если когда-нибудь случится чудо, и я услышу голос сестры в трубке. Чудо случилось, а я была переполнена негодованием. Причём, праведным.

Вот и закончились десятилетние поиски, и, кажется, что закончилось всё благополучно. Моя сестра жива, здорова, и, судя по всему, вполне довольна своей жизнью. С ней не случилось ничего ужасного, как мы с родителями боялись. Но почему-то от этой информации совершенно не легче. Я продолжала сидеть за столиком в ресторане, смотреть на тёмную улицу за окном и нервно комкать в руке салфетку, одну за одной. На столе скопилось уже несколько плотных, бумажных шариков. А я понимала, что мне нечем дышать. Все мои действия в отношении её поисков, все надежды, вдруг превратились в пустоту. А себя я чувствовала обманутой… Даже не так. Преданной.

До дома я доехала на такси. Покинула ресторан, когда поняла, что даже официанты посматривают на меня с непониманием и тревогой. Я ничего больше не заказывала, зато уничтожала салфетки. Им явно это не нравилось. Я расплатилась, вызвала такси и отправилась к Жанкиному дому. Вышла из автомобиля у подъезда и присела на лавку. Через какое-то время Жанна вышла из подъезда, видимо, приметила меня в окно, остановилась рядом и принялась меня разглядывать. Затем осторожно поинтересовалась:

- Вик, ты чего?

Я на подругу посмотрела, пожала плечами. К тому моменту злость и негодование ушли, осталось лишь непонимание и опустошение. Я всё пыталась понять, как же так… Как же так можно поступить, взять и бросить семью, всех близких людей и друзей, однажды выйти из дома и не вернуться.

- Мне нужно поехать в Москву, - сказала я Жанке.

Подружка нахмурилась, уперла руки в бока и переспросила:

- Зачем это? К нему?