Видящая истину - Сьюзан Деннард (2016)

– Их всегда было много на севере, но после войны они расползлись повсюду. И продолжают расползаться. Ты же видела, что война сделала с нашими землями, донья. Полстраны теперь пустыня, и в результате все хотят найти способ контролировать магию, а еще лучше – истребить ее. Дай волю пуристам – любого со Знаком магии кинут на растерзание псам.

Сафи задумчиво вытерла лоб рукавом. Мерику показалось, что она подбирает слова.

– У тебя еще есть мать, – произнесла она наконец. – Почему королева Яна не повлияет на пуристов? Или хотя бы на твоего отца. Все-таки она августейшая особа, ее воля – воля Всевышнего. Ее бы послушали.

– Послушали бы, но увы, – вздохнул Мерик и горько усмехнулся. Ему еще в детстве пришлось смириться, что мать выражает отнюдь не волю Всевышнего, а волю своих визирей. Казалось, они подсказывают ей не только что говорить, но и что думать. Королеве далеко было до Иврены или Керрил.

– Кто такая Керрил? – спросила Сафи.

Мерик удивленно моргнул. Неужели он думал вслух?

– Мать Куллена, – ответил он. – Когда я переехал в Нихар, она меня вырастила как сына.

– Разве не Иврена?

Мерик крепче сжал поводья, мышцы под Знаком магии напряглись.

– Иврене было некогда из-за обетов, – произнес он. – Так что дома у Куллена я проводил куда больше времени, чем с ней.

В памяти всплыл образ маленького домика с двумя комнатами. Он был тесный, но уютный, и повсюду стояли живые цветы.

– Керрил – Ведунья флоры, – объяснил Мерик. – Она занималась нихарскими садами… ну, когда там еще были сады.

Сафи повернулась к нему.

– А почему ее не было в Божьем даре?

– Она там не живет, – ответил Мерик, любуясь ее профилем. С момента купания в Колодце истоков ее щеки вновь покрылись потом и пылью, пряди волос прилипли ко лбу и шее. На полсекунды он представил, что Сафи не донья, а он не принц, что они просто путешественники на пустынной дороге, едут куда-то по лесу, и больше нет ничего – только они вдвоем и ветер, и стук копыт.

Но вскоре его снова настигла горечь бессилия, вклиниваясь в поток мечтаний. В голове закружились тревоги и страхи, сменяя друг друга.

Потом его посетила новая идея: а что, если Ловатц не отвечает Хермину, потому что Серафин мертв? Может, каналы голосовой магии были перегружены из-за новости о…

– Так почему Керрил не перебралась в Божий дар, как остальные? – спросила Сафи, отвлекая его от мрачных мыслей. Она откинулась назад и теперь прижималась спиной к его груди. Задавая вопрос, она слегка повернула голову, и ее щека оказалась совсем близко от его лица.

Словно прося о поцелуе.

Мерик понимал, что она делает это нарочно – не чтобы его подразнить, а словно потому, что чувствовала, куда его уносят тревоги, и хотела вернуть его назад, к себе.

– Видишь ли, – он притянул ее еще ближе, охотно принимая приглашение отвлечься, – Керрил верит, что ее магия способна исцелить эту землю. Она говорит, что нет дела благороднее, чем вернуть Нубревене утраченные красоту и жизнь. Поэтому она осталась в старом доме.

– Но ведь в Божьем даре жизнь и красота! – воскликнула Сафи. – Может, Керрил просто не знает? Только представь, что бы она сказала, увидев поселок.

Мерик рассмеялся.

– Вообще-то я думаю, что она бы разочаровалась. Керрил мечтает вернуть Нубревену сама, собственными силами, без постороннего участия. Кроме того – ты видела в Божьем даре цветы?

– Пожалуй, нет.

– Вот. А главное – там нет бородатых ирисов. Керрил больше всего мечтает вернуть в Нубревену Божий цветок. Он здесь раньше рос повсюду, а у нее своеобразные представления о своем долге перед нашей землей. Куллен точно такой же. Оба почему-то считают, что должны взять на себя все тяготы мира и отдать все, чтобы его спасти.

– А ты разве не такой? – спросила Сафи, лукаво улыбнувшись. – Ты берешь на себя больше, чем кто-либо, кого я знаю.