Разбивая волны - Кэрри Лонсдейл (2018)

– Отлично! Тогда перестань задавать мне эти глупые вопросы, мне сейчас не до тебя, – отрезала я. Мне и без этого казалось, будто я балансирую на краю обрыва, и лишние проблемы были сейчас ни к чему.

В небе над крышами загремел гром, словно столкнулись два товарных поезда. Собаки за калиткой завыли. Дождь сразу усилился, и я почувствовала, что начинаю стучать зубами от холода.

Оуэн сурово посмотрел на меня.

– Что с тобой случилось?

Я уже открыла рот, чтобы послать его подальше, но тут калитка распахнулась с такой силой, что даже ударилась с наружной стороны о забор. Грязнуля и Пачкуля выскочили наружу, они с разгона налетели на меня, и я замахала руками, пытаясь устоять на ногах. Наверное, я бы все-таки упала, но Оуэн вовремя подхватил меня и прижал к своей груди.

Не переставая лаять, оба лабрадора промчались вдоль улицы и пересекли бульвар перед самым носом большого внедорожника, который едва успел затормозить. Оуэн выругался и, отстранившись, посмотрел мне прямо в глаза. Даже не знаю, что было бы, дай он волю своим чувствам, но в последний момент Оуэн сдержался.

– Поговорим позже, – процедил он и, не дожидаясь моего ответа, бросился вслед за собаками.

Глава 10

Понедельник.

Ранний вечер.

Я стояла в прихожей бабушкиного дома и прислушивалась к приглушенным рыданиям Кэсси, которые доносились из ее комнаты наверху. Какое-то время спустя я шагнула к лестнице и взялась за перила, поставив ногу на нижнюю ступеньку. Я знала, что должна попросить у Кэсси прощения, но сначала ей нужно было как следует выплакаться.

И, развернувшись, я направилась в кухню, где бабушка Мэри готовила травяной чай. Она резала и растирала листья, потом отмеряла нужную порцию и высыпала ее в кастрюлю с кипящей водой. Услышав, что я вошла в кухню, бабушка бросила на меня беглый взгляд и снова повернулась к плите, но я успела заметить, что щеки ее блестят. Бабушка плакала.

– Ты очень ее обидела.

Это была скорее констатация факта, а не обвинение, но я все равно ощетинилась:

– Я сделала это не нарочно!

Бабушка снова посмотрела на меня. Ее взгляд скользнул по моим мокрым и грязным джинсам. Испачканные в песке туфли я оставила на крыльце, но мои носки тоже промокли, и я постоянно переступала с ноги на ногу, стараясь согреться. Бабушка заметила, что меня знобит, и покачала головой. Отложив в сторону кухонное полотенце, она посмотрела на меня, и я заметила в ее глазах такую же боль и обиду, какую несколько минут назад видела на лице Кэсси.

Бабушка была эмпатом, поэтому она на самом деле ощущала обиду и боль Кэсси, как свои. Все, что сейчас чувствовала моя дочь, чей приглушенный плач доносился даже сюда, я видела на бабушкином лице и ощущала себя предательницей вдвойне.

Поскорее отвернувшись, я подошла к очагу. Перед ним свернулся на коврике Фрэнки. Приподняв голову, он посмотрел на меня одним глазом, потом потянулся и перекатился на спину, подставляя светлое брюшко теплу огня. Я тоже протянула ладони к камину. Его живое тепло согрело меня очень быстро – во всяком случае, дрожать я перестала.

– Кэсси очень боится за тебя, – сказала бабушка за моей спиной.

– Я тоже, – отозвалась я, потирая плечи. Стекла в окнах вздрогнули под порывом ветра, пламя в очаге запрыгало и потянулось в трубу, и я шагнула вперед, вслед за отступающим теплом.

– Кэсси рассказала тебе о своей подруге Грейс?

– Да, она упоминала, что ее предсказание сбылось. Она очень за нее переживает.

Позади меня скрипнуло кресло. Бабушка села с тяжелым вздохом, потом подобрала с пола корзинку с вязанием. В ее руках ритмично защелкали стальные спицы, и я подумала, что этот звук фоном прошел через все мое детство. Сейчас, наверное, уже невозможно сказать, сколько вечеров мы провели вот так: бабушка вязала для больницы очередное покрывало, а я читала книгу или просто смотрела в огонь и мечтала.