Другая королева - Филиппа Грегори (2016)

Сокол срывается с моего запястья и пытается взлететь, испугавшись шума, и на мгновение конюшня заполняется биением крыльев и моими отчаянными призывами к сокольничему, словно наступил конец света. Сокольничий прибегает, надевает на испуганную птицу колпачок, принимает ее в надежные руки и уносит, пока я разматываю путы с запястья и передаю ему, – и все это время страшный колокол бьет и бьет, так громко, что и мертвого поднимет, слишком громко для живых.

– Боже сохрани, что это? – спрашивает сокольничий. – Испанцы высадились? Север опять восстал?

– Не знаю. Держи птицу. Мне надо идти, – отвечаю я и бегом пускаюсь к входу в дом.

У меня сил нет на все эти тревоги. Я не могу бежать, хотя сердце мое и колотится от ужаса. Я перехожу на шаг, проклиная свои легкие и ноги, и когда я добираюсь до дома, то вижу Бесс, бледную как полотно, и рухнувшего перед ней на землю человека: голова его висит между коленей, он потерял сознание от усталости.

Бесс протягивает мне письмо, которое он привез, не говоря ни слова. Я узнаю руку Сесила, но накорябаны строчки так, словно он лишился рассудка. Сердце мое обрывается, когда я вижу, что адресовано оно мне, но поверх написано: «5 сентября 1571 года, в девять вечера. Срочно, как можно скорее. Скорее, скорее, Бога ради, ради самой жизни».

– Открывай! Открывай! Где ты был? – кричит на меня Бесс.

Я ломаю печать. Гонец на земле задыхается и просит воды. Никто к нему не подходит.

– Что там? – требует Бесс. – Это королева? Только не говори, что она умерла.

– Испанцы идут, – отвечаю я.

Я слышу, что голос мой сдавлен и холоден от страха.

– Сесил пишет, что испанцы собираются высадиться с шестью тысячами войска. Шесть тысяч. Шесть тысяч. Они идут ее освободить.

– Что нам делать? Ехать в Татбери?

Гонец поднимает голову.

– Смысла нет, – хрипло произносит он.

Бесс смотрит на меня пустыми глазами.

– Нам ехать на юг?

– Вы – доверенное лицо Сесила? – спрашиваю я гонца.

Он криво улыбается, словно говоря, что таких нет.

– Увозить ее слишком поздно. У меня приказ, – говорит он. – Я должен выяснить, что ей известно, и вернуться к милорду. Вы останетесь тут ждать вторжения. Убежать от них вы не успеете.

– Боже правый, – говорит Бесс. – Что нам делать, когда они придут?

Он ничего не отвечает, но я знаю ответ: «Убить ее».

– Королеве ничто не грозит? – спрашиваю я. – Нашей королеве, Елизавете?

– Когда уезжал, не грозило, – говорит он. – Но милорд послал стражу в Одли-Энд, чтобы ее сопроводили обратно в Лондон.

– Они собираются захватить королеву Елизавету, – коротко сообщаю я Бесс. – В письме так говорится. У них обширный план. Захватить королеву Англии, освободить королеву Шотландии, поднять народ на восстание. Испанцы пойдут через нас.

Я поворачиваюсь к гонцу.

– Лондон был наш, когда вы выехали?

Он кивает.

– Слава богу, мы опережаем их на несколько дней. Шпион королевы Шотландии, некий Ридольфи, разболтал об их планах английскому купцу в Мадриде. Благодарение Господу, тот понял, о чем речь, и послал весточку Сесилу так скоро, как мог отправиться его гонец. Сесил отправил меня к вам. Мы думаем, что испанцы высадятся через несколько дней. Армада вышла, испанские Нидерланды поставлены под ружье, и папа присылает средства, чтобы вооружить предателей и призвать к оружию английских папистов.

Я сверяюсь с письмом.

– Сесил пишет, что я должен допросить королеву и настоять на том, чтобы она рассказала мне все, что знает.

– Я должен быть с вами, – говорит он.

Он с трудом поднимается на ноги и отряхивает грязь со штанов.

Я ощетиниваюсь из-за подразумеваемого недоверия мне. Гонец прислоняется к входной двери, он слишком устал.