– Здесь речь о чем-то большем, чем гордость, – говорит он, видя, что я хочу отказать ему в доступе к королеве. – Я должен увидеть ее и обыскать комнату на предмет документов. Шотландская королева может знать, где высадятся испанцы. Нам нужно подготовить армию и встретить их. Речь о жизни и смерти Англии, а не о королеве.

– Я поговорю с ней, – я поворачиваюсь к Бесс. – Где она?

– Гуляет в саду, – отвечает она с мрачным лицом. – Я пошлю за ней служанку.

– Идем, – решает молодой человек, но ноги его не слушаются, когда он пытается сделать шаг.

– Вы на ногах не стоите! – восклицает Бесс.

Он хватается за луку седла и выпрямляется. Бросает на Бесс исполненный отчаяния взгляд.

– Я не могу отдыхать, – говорит он. – Не смею. Мне нужно услышать, что скажет нам королева, и вернуться к милорду. Если она знает, в каком порту высадятся испанцы, мы, возможно, сумеем даже перехватить армаду в море и отбить нападение. Если все шесть тысяч высадятся, у нас не будет ни единого шанса; но если мы удержим их в море…

– Тогда идемте, – говорю я. – Ступайте со мной.

Я подаю ему руку, и мы вдвоем – я слабый от подагры, он от усталости – хромаем в сторону сада.

Она стоит у ворот, словно девушка, ждущая возлюбленного.

– Я слышала колокол, – говорит она.

Лицо ее светится надеждой. Она переводит глаза с молодого человека на меня.

– Что случилось? Почему подняли тревогу?

– Ваше Величество, я должен задать вам несколько вопросов, и этот джентльмен…

– Сэр Питер Браун, – кланяется он ей.

– Этот джентльмен нас выслушает. Он прибыл от лорда Бёрли с очень тревожными вестями.

Она встречается со мной глазами, и взгляд у нее такой честный и правдивый, что я уверен, она ничего об этом не знает. Если испанцы высадятся, то без ее ведома. Если они придут за ней и заберут ее у меня, то без ее согласия. Она дала слово лорду Мортону и мне, что больше не будет затевать заговоров ни с кем. Она хочет вернуться в Шотландию по договору с Елизаветой, а не уничтожив Англию. Она дала слово, что заговоров больше не будет.

– Ваше Величество, – начинаю я со всем доверием, – вы должны рассказать сэру Питеру все, что вам известно.

Она слегка опускает голову, как цветок, отяжелевший от дождя.

– Но я ничего не знаю, – нежно отвечает она. – Я знаю, что меня отрезали от друзей и родных. Вы и сами знаете, что каждое письмо от них вы просматриваете, а я ни с кем не вижусь без вашего разрешения.

– Боюсь, вы знаете больше, чем я, – говорю я. – Боюсь, что вы знаете больше, чем рассказываете мне.

– Вы мне теперь не верите?

Ее темные глаза раскрываются, словно она поверить не может, что я предал нежные чувства к ней, словно она вообразить не может, что я обвиняю ее в нечестности, особенно при постороннем, да еще соратнике ее врага.

– Ваше Величество, я смею не доверять вам, – неуклюже говорю я. – Сэр Питер привез мне письмо от лорда Бёрли, мне дан приказ вас допросить. Вы замешаны в заговоре. Я должен спросить вас, что вам известно.

– Может быть, присядем? – спрашивает она отстраненно, как истинная королева, и, повернувшись к нам спиной, ведет нас в сад.

Под деревом там есть скамья, по обе стороны которой растут розы. Она расправляет юбки и садится, как девушка, собирающаяся говорить с поклонниками. Я беру табурет, на котором сидела ее придворная дама, а сэр Питер опускается на траву у ее ног.

– Спрашивайте, – разрешает она мне. – Прошу, спрашивайте о чем хотите. Я хочу очистить свое имя. Хочу, чтобы между нами все было в открытую.

– Вы даете мне слово, что скажете правду?

Лицо королевы Марии открыто, как у ребенка.