Холодное сердце - Элизабет Бикон (2017)

Он догадывался, что мистер Хэмминг мог сообщить ей о том, что Люк интересуется трагической ранней смертью леди Дафны Тиссели, и помянул недобрым словом умение этой дамы выуживать сведения у своего добросердечного, но недалекого супруга. Нетрудно было понять, откуда Хлоя унаследовала свой острый ум, и оставалось лишь поблагодарить небеса за то, что наряду с ним они с сестрой унаследовали от своей матери горячие сердца.

Его любимая могла говорить все что угодно о своей дурной крови, но она была совсем не похожа ни на своего отца, ни на брата, ни на холодную, бессердечную тетку. Если бы леди Хэмминг довелось остаться одной на всем свете с крошечным ребенком на руках, она не задумываясь оставила бы его на холодных ступенях ближайшей церкви и, не оглядываясь, ушла прочь.

Наконец вдали показались очертания Фарензе-Лодж, и Люк попросил своего усталого коня сделать последнее усилие. На первый взгляд все выглядело спокойно, и у Люка забрезжила надежда, что он явился вовремя. Но когда он въехал на конюшенный двор и никто не вышел поприветствовать его и забрать измученную лошадь, Люк понял, что ошибся и леди Хэмминг преуспела в отправке сообщения своим недостойным племянникам.

– Возьми его, – приказал Люк мальчишке-конюху, который, задыхаясь, влетел во двор и замер с открытым ртом, как будто забыл, кто перед ним. – Отведи его в стойло и оботри, а потом дай ему отдохнуть.

Забыв об усталости, Люк соскочил с седла и бросился к дому, гадая, что же, черт возьми, случилось. Войдя через заднюю дверь, он бросился на кухню, чтобы не устраивать переполох, который непременно поднял бы Окем.

– А вот наконец и его светлость. Теперь мы можем успокоиться и заняться вашими ранами, сэр, пока он будет разбираться со всем остальным, – услышал Люк спокойный голос Хлои, обращенный к какому-то позднему гостю, и тут же почувствовал приступ ярости.

– Что, черт побери, здесь происходит?! – крикнул он, с вполне понятным раздражением глядя на домочадцев, столпившихся на кухне.

– Мистер Реверю ранен, – спокойно сообщила ему Ив.

Это имя пронзило пелену его усталости, словно острый клинок. Люк моргнул и сосредоточил взгляд на госте. И тогда его глазам предстал поникший Адонис, лежавший на чистом кухонном столе.

– Это он? Я изъездил пол-Британии вдоль и поперек в поисках этого человека, а теперь нахожу его лежащим на моем кухонном столе? Добрый день, Реверю, будьте как дома. Не желаете ли, чтобы вам принесли одеяла и подали обед, когда вы здесь закончите? И конечно, весь мой дом и сад будут к вашим услугам, когда вы перестанете валяться на кухонном столе.

– Мне кажется, папа устал и проголодался. У него такой вид, как будто он несколько дней не спал, – объяснила Ив такую нехватку гостеприимства, бросая на отца гневные взгляды и с мудрым видом кивая всем, кто стоял вокруг.

Люк почувствовал, что даже присутствие дочери не остановит поток его брани, если кто-нибудь немедленно не объяснит ему, что здесь происходит.

– Конечно, он устал. Осмелюсь предположить, что он узнал что-то очень важное и мчался сюда как можно быстрее, чтобы сообщить нам об этом. Садитесь ближе к огню и отдохните немного, милорд, – ласково сказала Хлоя, как будто перед ней стояла опасная злая собака, которую нужно было успокоить, пока она никого не покусала.

– Да, мне есть что сказать! – взревел Люк, ничуть не успокоившись. – Я выяснил, это он. – Слова сопровождались обвинительным жестом в сторону бледного светловолосого молодого мужчины, пытавшегося вырваться из рук Верити Уитен. Девочка с суровой решимостью отказывалась отпустить его, чем сильно напомнила Люку свою тетю.

– Так вы и есть отец Верити, сэр? – спросила Хлоя, прежде чем успела сообразить, что говорит. Она пристально посмотрела на незнакомца, а потом бросила на него гневный взгляд, как будто это он не умел держать язык за зубами.

Люк почувствовал очередной приступ ярости.