Никак не меньше - Анна Тодд (2017)

– Да возьмешь ты эту говенную трубку? – рявкает Нора.

– Нет. Сначала расскажи про аварию. Кто в нее попал? Ты?

Я отхожу от нее – захотелось глотнуть свежего воздуха. Придерживаясь за перила, смотрю вниз, на улицу. Здесь много машин – куда больше, чем в нашем районе. Такси гудят громче, отовсюду доносятся звуки музыки.

Махнув рукой в сторону цилиндрического здания с прожекторами на крыше, Нора говорит:

– Мэдисон‑сквер‑гарден. Там сегодня выступает «Halsey».

При мысли о музыке мой гнев ненадолго притих.

– Твоя любимица поет? А почему ты не на концерте?

– Потому что я здесь. – Нора встает и подходит ко мне. – Хватит ссориться, дай я к тебе прикоснусь. – Она протягивает руку и легонько проводит по моей руке. – Лэндон.

В ее устах мое имя звучит так нежно, что я, не совладав с собой, обхватываю ее за талию и прижимаю к своей груди.

Глава 27

– Может, ненадолго задержимся здесь? – Ее губы касаются моей шеи. – Не хочу к ним возвращаться.

– Давай. Поиграем? – Сейчас мысль об игре не вызывает во мне бурного оптимизма. – Только, чур, я начинаю.

Теперь она у меня не отвертится. Веду Нору к дивану, осматриваюсь. На крыше мы по‑прежнему одни. Усаживаюсь на некотором расстоянии от нее и обдумываю, что бы такого спросить. Долго ломать голову не пришлось, вопросы так и роятся.

– Из‑за чего ты поссорилась с сестрой? Что за бумаги тебе надо подписать и почему ты меня сюда привела, ни о чем не предупредив? Давно ты узнала, что я – парень Дакоты?

С преувеличенным вздохом Нора кладет ноги на журнальный столик, поставленный возле диванчика.

– Ну, во‑первых, вопроса четыре. Но я не против, учитывая обстоятельства. – Пристально взглянув на меня, она продолжает: – С сестрой мы ссорились, потому что мне пришлось на время отойти от семьи, и ей не на кого было опереться. Второй вопрос пропускаю. Тебя я привела, потому что хотела сделать тебе приятное. Я надеялась, что хотя бы раз в жизни сестра поведет себя не по‑свински и что ты им понравишься. Впрочем, мои иллюзии быстро развеялись.

Нора нагнулась, чтобы разуться. Сбросив сандалии на мореное дерево, касается выреза блузки. Кроме нас, на крыше никого нет, и мне рисуется картина, как мы сидим с ней на патио и пьем игристое вино. Мы возмужали и повзрослели, нас уже не обременяют заботы молодости.

Пронзительный автомобильный гудок возвращает меня к реальности. Наверное, я никогда не пойму тех водителей, которые в остервенении жмут на клаксон. Ну, пошумишь ты, а толку‑то? Сразу пробка рассеется? Жаль, что у меня нет машины. С колесами ты свободен как ветер.

– Мой ход, – говорит Нора, вновь водрузив ноги на столик. – Для чего ты сюда пришел? Что вас с Дакотой так сильно связывает? И последнее… – Она постукивает по подбородку миндалевидным ноготком. – Если бы я приехала знакомиться с твоей родней (допустим, мы бы друг друга не знали), как бы ты меня им представил?

Договорив, Нора устремляет мечтательный взгляд на линию горизонта. Отсюда и вправду открывается чудесный вид.

– Я пришел, чтобы получше тебя узнать. Мне казалось, что если я встречусь с твоей сестрой и ее мужем, то мы станем ближе.

Я умолкаю, колеблясь, и тут мне приходит в голову, что нельзя больше пропускать вопросы. Мы перешли эту грань, надо двигаться дальше.

Дакота … С чего же начать?

– Ну, во‑первых, у нее никого больше нет, она одна в целом мире. Поэтому, какие бы кульбиты она ни выделывала и как бы ни складывались наши отношения, я всегда буду рядом. Тебе, наверное, трудно понять. – Я придвигаюсь ближе и кладу на столик ноги в каком‑то футе от Нориных ног. – Она для меня как родная, ее нельзя разом взять и вычеркнуть из жизни.

– Вычеркнуть из жизни? – Нора насупилась.