Конечно, сейчас она за меня беспокоится и всегда говорит о моих проблемах. Например, что с тех пор, как я переехал в Нью-Йорк, я плохо сплю. Она постоянно спрашивает, когда я схожу к врачу, но я не готов к практическим шагам, чтобы наладить жизнь в новом городе. Визит к доктору и получение новых водительских прав могут и подождать, а сейчас меня волнует реальная проблема – мусоровозы в три часа ночи.

Вместо того чтобы идти к врачу, я купил генератор белого шума. Он очень помог. Тессе тоже понравились звуки, которые производит этот прибор, но она сказала, что выросла рядом с железной дорогой и по ночам скучает по стуку колес. В последнее время мы оба часто вспоминали все, что было связано с детством. В Нью-Йорке я как-то особенно остро почувствовал, что мой дом – это действительно моя крепость, а если и не крепость в буквальном смысле этого слова, то уютное место, где ты сам себе хозяин. Должно быть, то, что мы с Тессой могли выбирать окружающие нас звуки, позволяло нам думать, что мы контролируем все вокруг.

В подъезде было пустынно и тихо.

Когда я вышел из лифта на своем этаже, я учуял запах сахара и специй. Наверное, Нора пришла и они с Тессой что-то пекут. Я открыл дверь. На всю квартиру играла музыка: модная певичка напевала песенку «Нью Американа» о никчемной современной молодежи. Я сбросил ботинки и оставил их у двери. Вошел в кухню, поставил пятилитровый пакет молока, который купил по дороге, на стойку рядом с Тессой, но первой меня поблагодарила Нора.

– Не за что, – ответил я, снимая куртку.

Должен ли что-нибудь сделать для Эллен в ее день рождения? Сегодня, когда я поинтересовался, будет ли она его праздновать, она казалась еще менее взволнованной.

– Я проходил мимо магазина и тут получил эсэмэску от Тессы, – добавил я.

Нора все еще улыбалась. Господи, она даже красивее, чем в моей памяти, хотя я видел ее только неделю назад.

Нора взяла молоко и пошла к холодильнику.

– Ты пропустил грандиозное кулинарное фиаско. Тесса добавила в тесто для лепешек взбитые сливки вместо сливок для взбивания.

– Мы договорились, что это останется нашей тайной, – шутливо пробубнила Тесса. Она взглянула на меня. – Тесто удалось раскатать.

– Ну да. После того как лепешки пригорели, – сказала Нора через плечо.

Мне нравилось, что Нора так непринужденно себя чувствовала. Я с удовольствием смотрел, как она привычно ходит по кухне, на ее гордую осанку и полуулыбку, играющую на полных губах. Она открыла холодильник и поставила туда молоко. Я отвернулся, когда она наклонилась, чтобы взять с нижней полки бутылку с холодной водой. Я не позволил себе мысленно задержаться на обтягивающих белых брюках. Это были не совсем легинсы, но и не штаны для йоги.

Хотя какая разница? Ее задница выглядела в них потрясающе. Плотно обтягивающая ткань подчеркивала форму дыни. На Норе была рубашка типа бейсбольной, с засученными до локтей длинными темно-синими рукавами, отличающимися расцветкой от основной ткани. Густые темные волосы были собраны в высокий хвост, а на носках была изображена мультяшная яичница с беконом. Живот был оголен, но я решил не смотреть на него, потому что знал, что не смогу оторваться.

Нора подошла к плите и достала противень с песочным печением, а может, с лепешками? Вероятно, с лепешками. Вообще-то мне все равно. В «Мельнице» продается только полезная для здоровья выпечка. Вкус у нее, как у покрытых оливковым маслом зерен в хлебе из пророщенной пшеницы. Это не для меня.