Ничего больше - Анна Тодд (2017)

Моя мама готовит как профессиональный кондитер, поэтому мне сложно оценить выпечку и торты, приготовленные кем-то еще. Наш дом всегда был полон сладостей, вероятно, поэтому я рос пухленьким ребенком. Мне больше обычных людей приходится стараться, чтобы есть то, что нравится, и не прибавлять в весе. Чтобы осознать это, мне потребовалось некоторое время, но я рад, что мне удалось это сделать. Я помню чувство, которое испытал, когда у придурков из нашей школы исчезла причина смеяться над моей полнотой. Они, конечно, нашли другой повод, чтобы меня доставать, но мне стало легче и физически, и психически. Я приобрел уверенность в себе, которой до того не было.

Всю неделю Тесса и Нора ежедневно над чем-то колдовали на кухне, но я прятался в комнате – делал домашние задания и отдыхал после работы. Даже во сне я слышал раздраженные голоса покупателей, уставившихся на меню на стене.

«– Гм, нет ли у вас здесь фраппучино, как в „Старбаксе“?

– Почему у вас нет молока из кешью?

– Какая разница между капучино и латте?»

За эту неделю я очень устал, хотя работал всего три часа. Но, несмотря на это, я не собирался отсиживаться у себя. Мне хотелось поговорить с Тессой, да и с Норой. Меня бесило, что у меня перехватывает дух, когда она смотрит на меня и ее глаза встречаются с моими. Сегодня я решил быть общительным. Мне полезно общение с людьми, даже если этих людей всего двое.

Нора сняла лепешки с горячего противня и разложила их остывать. Пахло черникой. Я сел за маленький трехместный стол и стал смотреть, как Нора ходит по комнате. Она достала полиэтиленовый пакет с желтой массой, свернула его в конус, надела маленькую металлическую насадку и украсила глазурью каждую лепешку. Нора сказала, что глазурь улучшает вкус, но я был занят тем, что старался не слишком долго задерживать взгляд на ее попке, и не обратил внимания на сказанное. Я не знал, стоит ли мне оставаться в кухне. Не хотел путаться под ногами.

– Как работа? – спросила Тесса, опуская палец в миску с густым сливочным кремом с синими вкраплениями.

Наверное, черника? Она облизала руку.

Я взглянул на Нору. Она снова засучила рукава, и я обратил внимание на нижнюю часть ее рубашки. Похоже, она обрезала блузку ножницами сантиметров на десять, чтобы открыть живот. Обычно я такое не замечаю. Совсем. Кто будет равнодушен к такому, если мучается от искушения, как я, зная, что ему ничего не светит?

Ее кожа была немного темнее моей, но я не мог определить ее этническую принадлежность по внешности. Хотя я знал, что она – коктейль из чего-то прекрасного и уникального. Не знаю, чего именно, но миндалевидные глаза, темные брови и густые ресницы, роняющие тень на высокие скулы, совершенно поразительны. На ней превосходно смотрелась рубашка, да и вся остальная модная одежда, которую я видел. У Норы были полные бедра, и было трудно оторвать взгляд от ягодиц, обтянутых белыми хлопчатобумажными брюками. Или я об этом уже говорил? Я позволил себе смотреть на нее всего несколько секунд. Ведь я не причиню ей никакого вреда, если посмотрю секунду-другую, правда?

Ей нет никакого дела до моих взглядов и моего нестерпимого желания прикоснуться пальцами к обнаженной спине. В мечтах я перенесся в другой мир, в котором Нора лежит рядом со мной и я провожу пальцами по ее смуглой коже. Я бы с удовольствием взглянул, как она принимает душ: на влажные, вьющиеся на концах волосы, на покрытую капельками воды кожу, на еще больше потемневшие ресницы…

– Что-то случилось на работе, да? – спросила Нора.