Ничего больше - Анна Тодд (2017)

– Я думала, что это правило применимо только к пластической хирургии и засранцам в капюшонах.

– А что за засранцы в капюшонах? – Я должен был узнать ответ на этот вопрос.

Нора усмехнулась, откровенно довольная, что может меня просветить.

– Знаешь рубахи, которые носят парни, увешанные стразами и большими крестами? Слишком узкие, так что мужчины в них всегда выглядят чересчур жирными, и кажется, что они только что обкололись в ванной стероидами.

Я даже не пытался сдержать смех. Наклонив голову, Нора коснулась указательным пальцем кончика моего носа и хихикнула. Странный, но милый жест.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

Ну, конечно. Слава богу, я такую никогда не носил, в отличие от половины одноклассников. Описание попало в самую точку. Подумав, я рассмеялся еще сильнее.

– Знаю, – признался я.

Она улыбнулась, а когда ее пухлые розовые губы опять сомкнулись, они стали похожи на сердечко.

– Хочешь помочь мне украсить торт? После того, что ты сказал, я решила испечь его для твоей подруги из магазина. У каждого на день рождения должен быть праздничный торт. – Ее слова казались добрыми, как мед.

Я был рад тому, что Нора сделала для Эллен, несмотря на поздний вечер и на то, что ей целыми днями приходится печь на работе.

– Как здорово ты придумала! – улыбнулся я. – А когда твой день рождения? – Сам не знаю, почему я спросил.

– Вообще-то на следующей неделе. Но если мы собираемся оставаться друзьями, ты должен мне кое-что пообещать, – проговорила она тише и серьезнее.

– Я готов.

– Ты никогда, никогда не будешь мне делать подарков на день рождения.

Какая странная просьба!

– Хм, точно?

Она отодвинула стул и встала.

– Я серьезно… Ни открыток, ни тортов, ни цветов, договорились? – Она поджала губы, и ее глаза потемнели.

– Ладно.

Она одобрительно кивнула, радуясь, что я не стал спорить. Напряжение, наполнявшее комнату, мгновенно рассеялось.

Не знаю, почему она попросила об этом, в шутку или нет, но мы недостаточно близки, чтобы я приставал к ней с расспросами. Если наступит день, когда мы сможем быть абсолютно откровенны, я буду рад ее выслушать. Но у меня такое ощущение, что хоть что-то об этой женщине знают очень немногие.

– Ну, с какого цвета хочешь начать? – Нора подошла к дальнему застекленному шкафчику, стоявшему у стены.

Я никогда туда не заглядывал, поэтому для меня стало сюрпризом, что в шкафчике оказалась куча продуктов.

Нора взяла пакетик сахарной пудры и маленькую коробочку с нарисованной на ней радугой. Может, это пищевые красители? Мои предположения подтвердились, когда она открыла коробочку и достала четыре маленьких флакончика с белыми крышками. Красный, желтый, зеленый и голубой.

– Подай, пожалуйста, из холодильника масло и молоко.

Она надорвала пакет с пудрой и, открыв ящик перед собой, достала мерную чашку. Мне показалось забавным, что я здесь живу и не знаю, где все это находится.

– Конечно, мэм, – ответил я.

Она повернулась ко мне с дьявольской улыбкой на лице… Я слишком невинен, чтобы на меня так смотреть.

Глава двадцать седьмая

Выяснилось, что я ужасный кондитер. Мне не удалось украсить простой торт, не перевернув в кухне все вверх дном.

– Только одну-две капли, – напомнила мне Нора, как будто полминуты назад, когда она накричала на меня за то, что в первую чашку с глазурью я вылил полбутылки красителя, я не усвоил урок.

Откуда мне было знать, что этой маленькой бутылочки достаточно, чтобы выкрасить рот Эллен в красный цвет на неделю?

– Нам нужно еще сахара, – сказала Нора.

Я схватил со стойки упаковку: пудра пересыпалась на одну сторону, и тут я заметил, что верх пакета отрезан. Прежде чем я успел что-то сделать, порошок оказался на столе и на полу. Мое лицо покрыло облако белой пыли, а Нора махала рукой, и на нее садился сахарный туман.