Меченая - Филис Каст, Кристин Каст (2019)

– Я могла бы вам сказать, что Эллиот будет в порядке, что он поправится, но это было бы ложью. – Ее голос был спокойным, но полным власти. – Правда в том, что его тело отвергло Изменение. Через пару минут он навсегда умрет, так и не превратившись во взрослого вампира. Я могла бы сказать, что вам не о чем переживать и с вами такого не произойдет. Но это тоже было бы ложью. В среднем один из десяти не пройдет Изменение. Некоторые подлетки умирают в начале третьего курса, как Эллиот. Некоторые из вас будут сильнее и продержатся до шестого курса, а потом заболеют и внезапно умрут. Я говорю вам это не для того, чтобы вы жили в страхе. Я делаю это по двум причинам. Во-первых, хочу, чтобы вы знали, что как Верховная жрица я не стану вам врать, но помогу облегчить переход в другой мир, если наступит такое время. А во-вторых, вы должны жить так, чтобы вас помнили, если завтра вы умрете, потому что такое может случиться. Тогда ваш дух сможет с миром почивать, зная, что вы оставили за собой достойную уважения память. Если вы не умрете, то заложите базу для длинной жизни, полной смысла. – Она посмотрела прямо в мои глаза и завершила речь: – Я попрошу, чтобы благословение Никс сегодня утешало вас и чтобы вы помнили, что смерть – естественная часть жизни, даже вампирской. Ведь однажды мы все должны вернуться в объятия богини. – Она закрыла за собой дверь, поставив на этом точку.

Пентесилия работала быстро и эффективно. Как бы между прочим она вытерла капли крови со стола Эллиота. Когда больше не осталось напоминаний об умирающем мальчике, она встала перед классом и устроила минуту молчания в память о нем. Потом подняла книгу и начала читать с места, на котором остановилась. Я пыталась слушать. Пыталась забыть, как кровь шла из глаз, ушей, носа и рта Эллиота. И старалась не думать о том, каким восхитительным мне показался запах, который, без сомнения, был кровью рыжего парня, вытекающей из умирающего тела.

* * *

Я знаю, что все возвращается на круги своя после смерти подлетка, но, очевидно, смерть двух детей за такой короткий промежуток времени была необычной, и все оставались неестественно молчаливы весь остаток дня. Обед прошел в тишине и депрессии, и я заметила, что большую часть еды скорее поклевали, чем поели. Близняшки даже не спорили с Дэмьеном, что казалось приятной переменой, если не учитывать ее ужасную причину. Когда Стиви Рэй придумала дурацкое оправдание, чтобы пораньше уйти с обеда в свою комнату до начала пятого урока, я была больше чем счастлива пойти с ней.

Мы шли вдоль дорожки в густой темноте еще одной облачной ночи. Сегодня газовые фонари не казались жизнерадостными и теплыми. Скорее, наоборот, холодными и недостаточно яркими.

– Никому не нравился Эллиот, и почему-то от этого еще хуже, – сказала Стиви Рэй. – С Элизабет было как-то проще. По крайней мере, мы искренне могли сожалеть, что она умерла.

– Я понимаю тебя и чувствую себя расстроенной. Но не из-за его смерти, а потому что увидела, что может случиться с нами. И теперь не могу про это забыть.

– Это хотя бы происходит быстро, – тихо сказала она.

Я поежилась.

– Интересно, больно ли это.

– Они дают тебе что-то – ту белую штуку, что выпил Эллиот. Она останавливает боль, но позволяет быть в сознании до конца. И Неферет всегда помогает с настоящей смертью.

– Жутко, не так ли? – спросила я.

– Ага.

Мы немного помолчали. Потом луна проглянула через облака, окрасив листья дерева мертвенно-серебряными акварельными цветами и внезапно напомнив мне про Афродиту и ее ритуал.

– Есть вероятность, что ритуал в честь Самайна отменят?

– Нет. Ритуалы Темных Дочерей никогда не отменяют.

– Вот черт, – вырвалось у меня. А потом я глянула на Стиви Рэй. – Он был их холодильником.

Она испуганно посмотрела на меня:

– Эллиот?