Бельканто - Энн Пэтчетт (2018)

Сейчас там спала Беатрис. Она легла спать посреди ночного дежурства. Все так делали. И Кармен тоже. Никто не мог так долго выдержать без сна. Серхио, очевидно, тоже где-нибудь спал тяжелым сном, сломленный сознанием вины. Беатрис спала без одеяла, и ее башмаки лежали прямо на простыне. Свою винтовку она баюкала во сне, как дитя. Господин Хосокава попытался двинуться вперед, но ему помешал страх. Он закрыл глаза и вызвал в памяти образ Роксаны Косс; твердя про себя молитву любви. Когда он открыл глаза, Беатрис уже сидела на кровати, направив на него дуло винтовки. Не менее молниеносной была и реакция Кармен, которая мгновенно встала между господином Хосокавой и Беатрис. Позже господин Хосокава мог с уверенностью утверждать только две вещи: что Беатрис взяла его на мушку и что Кармен закрыла его собой. Она подошла к Беатрис, вроде бы считавшейся ее подругой, – просто потому, что кроме них двоих девушек в отряде не было, – и сгребла ее в крепком объятии, направив дуло винтовки в потолок.

– Что ты делаешь? – прошипела Беатрис. – Отпусти сейчас же!

Но Кармен не ослабила хватки. Ею владел страх и в то же время странное чувство облегчения – она уже попалась, и больше не надо трястись.

– Никому не говори! – прошептала она Беатрис в ухо.

– Зачем ты привела его наверх? Тебе за это голову оторвут!

Кармен оказалась гораздо сильнее, чем думала Беатрис. Или Беатрис слишком глубоко провалилась в сон? Она заснула на дежурстве, и теперь Кармен могла ее выдать.

– Ш-ш-ш, – сказала Кармен. Зарывшись носом в растрепанные со сна волосы подруги, она держала ее изо всех сил. На секунду она совсем забыла о господине Хосокаве – остались только они с Беатрис, они и проблема, требовавшая немедленного решения. Она ощущала тепло сонной Беатрис и уткнувшийся ей в щеку холодный металл винтовки. Про молитвы она тоже забыла, но тут у нее в голове раздался голос ее любимой святой Розы Лимской: «Скажи правду!»

– Он влюблен в оперную певицу, – сказала Кармен. Ей было уже не до секретов. Она просто надеялась довести задуманное до конца. – Они хотят уединиться.

– Тебя убьют! – на всякий случай прошептала Беатрис, сама не веря своим словам.

– Помоги мне! – сказала Кармен. Она собиралась обратиться с этой просьбой к своей святой, но от отчаяния произнесла ее вслух. Беатрис задумалась. Она снова, как наяву, услышала голос священника. Он ее простил. Он велел ей быть доброй. Она вспомнила о собственных грехах и о представившейся возможности простить чужие. Она подняла – насколько позволяла неудобная поза – руку и опустила ее на спину Кармен.

– А она его любит? – спросила Беатрис.

– Я должна вернуться за ним через два часа.

Беатрис пошевелилась в объятиях Кармен, и на этот раз та ее отпустила. В темноте лицо Кармен было почти неразличимо. Беатрис даже не была уверена, что за спиной подруги стоит господин Хосокава. Тот, кто учил ее определять время по часам. Он всегда ей улыбался. А однажды, когда они одновременно подошли к кухонной двери, поклонился и пропустил ее вперед. Беатрис закрыла глаза, вглядываясь в тьму своих грехов.

– Я никому не скажу, – прошептала она. И во второй раз за этот день испытала облегчение, как будто с ее плеч свалилась часть угнетавшей ее тяжести.

Кармен поцеловала ее в щеку. Ее переполняла благодарность. Впервые в жизни она почувствовала, что счастлива. Затем она отступила в темноту. Беатрис, в свою очередь, хотела взять с Кармен обещание, что та не проговорится командирам о том, что она проспала дежурство, но поняла, что это излишне. Она откинулась на подушку и тут же снова заснула. Таким образом, инцидент был исчерпан так же внезапно, как и начался.