Бельканто - Энн Пэтчетт (2018)

С улицы через громкоговорители шел нескончаемый поток сообщений и требований. Телефон звонил не переставая: все кому не лень предлагали себя в переговорщики. Очень скоро выяснилось, что большинству террористов необходимо поспать. Командиры разругались по поводу какой-то чепухи – Гэн даже не смог уловить, в чем было дело. Эктор прекратил дебаты, пальнув из пистолета в каминные часы. В руках у бандитов все еще находилось слишком много людей, даже теперь, когда их количество уменьшилось вполовину. Командиры расспрашивали заложников одного за другим, записывали ответы и имена. Гэн подключался в тех случаях, когда заложники не говорили по-испански. Главные надежды командиры возлагали на иностранцев – на иностранные правительства, готовые платить иностранный выкуп. Командиры вынуждены были срочно придумывать новый план взамен провалившегося. Пусть президент от них улизнул, но должен же здесь найтись кто-то ценный, кто хоть как-то окупит их старания? Командиры собирались переговорить с каждым заложником в отдельности, выбрать самых важных персон и попробовать обменять на своих товарищей, томящихся в строго охраняемых тюрьмах, или, по крайней мере, получить за них как можно больше денег. Однако дело шло бестолково. Заложники сознательно умаляли свою значимость во время допроса.

– Нет-нет, строго говоря, я не руковожу компанией.

– Я просто член совета директоров.

– Этот дипломатический пост вовсе не такой важный, как кажется. Мне его зять выбил.

Никто из заложников особо не хотел врать, люди лишь старались немного припрятать правду. Их нервировало то, что ответы записывались.

– Вся информация будет проверена нашими людьми в городе, – снова и снова повторял командир Альфредо, а Гэн переводил это на французский и немецкий, греческий и португальский, не забывая менять выражение «наших людей в городе» на «их людей в городе». За такими вещами переводчик должен следить.

Посреди беседы с одним из заложников, датчанином, который, как предполагалось, был потенциальным инвестором несуществующего проекта компании «Нансей», Бенхамин – верхняя часть лица у него полыхала огнем – повернулся к Гэну.

– Где ты такого ума набрался? – спросил он осуждающе, будто где-то в доме хранилась крупная сумма интеллекта и Гэн ее единолично присвоил.

Гэн чувствовал себя усталым, а вовсе не умным. Его мучил голод. От недосыпа в голове звучали колыбельные мелодии. Скорее бы вернуться к недоеденному сэндвичу!

– Сэр? – переспросил он. Он видел господина Хосокаву и Роксану Косс, спокойно сидящих бок о бок и неспособных вести разговор, потому что их переводчик помогал террористам составлять базу данных.

– Где ты выучил столько языков?

Гэн не чувствовал ни малейшего желания пересказывать свою биографию. Переводчика больше волновало, на месте ли его сэндвич. А пирог? Он поразмыслил над тем, сочтут ли его достойным освобождения, и с покорным смирением утвердился во мнении, что вряд ли.

– В университете, – просто ответил Гэн и повернулся к человеку, которого допрашивали террористы.

Когда списки удерживаемых и отправляемых на волю заложников были составлены, Гэн, по идее, должен был возглавлять список кандидатов на освобождение. Он ничего не стоил, не имел никакого политического влияния. Он был лишь наемным работником, как те, кто тонкими ломтиками нарезал лук для торжественного обеда. Но его имени не оказалось ни в одном из списков. О Гэне словно забыли. Не то чтобы он жаждал выйти на свободу с господином Хосокавой. Он бы и сам, подобно молодому священнику, попросился остаться, но все-таки лучше бы его спросили. Когда с допросами и списками было покончено, стоял уже поздний вечер. По всей комнате зажглись лампы. Гэн получил задание сделать копии списков. Как-то само собой получилось, что он сделался у террористов секретарем.