Бельканто - Энн Пэтчетт (2018)

– Что случилось? – спросил Месснер. Он хотел было потрепать ее по плечу, но передумал. Высокий парень по имени Хильберто окликнул ее с другого конца комнаты, и звук собственного имени как будто вывел Кармен из паралича. Она быстро вытерла глаза и решительно выпрямилась и пошла прочь, даже не кивнув своим собеседникам на прощание. Они смотрели ей вслед, пока девушка не исчезла в холле вместе с парнем.

– Может, это музыка на нее так подействовала, – вздохнул Месснер.

Гэн не мог оторвать глаз от места, на котором она только что стояла.

– Тяжело девушке выдержать такое, – сказал он наконец. – Выдержать все это.

И хотя Месснер тут же начал возражать, что тут всем тяжело, он прекрасно понимал, что Гэн имеет в виду, и в глубине души с ним соглашался.

Всякий раз, когда Месснер уходил, в доме на долгие часы повисала томительная грусть. В особняке вице-президента воцарялась тишина, и никто уже не слушал заунывные вопли громкоговорителей с другой стороны стены. «Ваше положение безнадежно!», «Сдавайтесь!», «Никаких переговоров!». Полицейские все бубнили и бубнили, пока слова не сливались в сплошной гул, напоминающий злобное жужжание шершней, потревоженных в своем гнезде. Заложники пытались вообразить, как чувствуют себя арестанты в тюрьме, когда час посещений подходит к концу и заняться нечем, кроме как сидеть в своих камерах и гадать, стемнело на улице или еще нет. Все в доме были глубоко погружены в свою обычную дневную депрессию, думали о престарелых родственниках, которых так и не успели навестить, как вдруг Месснер снова постучал в дверь. Симон Тибо отнял от лица голубой шарф, с которым не расставался, а командир Бенхамин жестом приказал вице-президенту узнать, что происходит снаружи. Рубен на минутку замешкался, отвязывая от талии кухонное полотенце. Бойцы велели ему поторапливаться. Они, конечно, знали, что это Месснер. Только Месснер решался подходить к двери.

– Какой чудесный сюрприз! – сказал вице-президент.

Месснер стоял на ступенях, с трудом удерживая в руках тяжелую коробку.

Командиры решили, что этот внеплановый визит означает прорыв, шанс покончить наконец со всем этим. Надежда и отчаяние переполняли их. Увидев, что это всего лишь очередная посылка, командиры почувствовали сильнейшее разочарование. С них было довольно.

– Сейчас не время, – сказал командир Альфредо Гэну. – Он прекрасно знает, в какое время ему позволено приходить.

Альфредо только-только устроился отдохнуть в кресле. Он страдал бессонницей с тех самых пор, как вселился в вице-президентский дворец, и любой, кто мешал ему вздремнуть днем, потом сильно жалел об этом. Командиру неизменно снились пули, свистевшие у него над ухом. Когда он просыпался, его рубашка была мокрой от пота, сердце отчаянно билось и чувствовал он себя еще более измученным, чем до сна.

– Мне казалось, что у вас возникли особые обстоятельства, – сказал Месснер. – Вот, прибыли ноты.

– У нас боевой отряд, – оборвал его Альфредо. – А не консерватория. Приходи завтра в положенное время, и мы подумаем, разрешать музыку или нет.

Роксана Косс спросила Гэна, не ноты ли это, и, когда он ответил утвердительно, тут же бросилась к двери. Священник последовал за ней.

– Это от Мануэля?

– Он стоит с той стороны ограды, – сказал Месснер. – Все это он прислал специально для вас.

Отец Аргуэдас прижал к губам сложенные ладони. «Господь всемогущий и милосердный, мы всегда и везде шлем Тебе благодарения и молитвы».

– Вы оба, – приказал командир Альфредо, – вернитесь на место.

– Я оставлю это в холле у двери, – сказал Месснер и хотел было поставить коробку на пол. Просто удивительно, как много может весить музыка.