Лес за стеной - Анна Жнец (2020)

Из родильного дома меня забирал Альб. Приехал на своём красном внедорожнике. Принёс мне коробку абрикосовых пирожных, посыпанных пудрой, а Диане — куклу. Мне нельзя было сладкое: я кормила грудью — но расплакалась, растроганная подарком. Прижимая к груди белый свёрток, забралась в машину. Позади сидела Эсса, вся в чёрном. Её молчаливое неодобрение ударило сильнее пылающего гнева Раххан. Мне оставалось лишь раз за разом убеждать себя в том, что, сломав ключ от леса, я поступила правильно.

В тайне я желала, чтобы кто-нибудь из приехавших за мной приподнял край детского одеяльца, заглянул в конверт, из любопытства, из вежливости полюбовался личиком моей спящей дочери. Но Эсса отвернулась к окну, а её муж, мой брат, стиснул кожаную обмотку руля, впился взглядом в лобовое стекло и за всю дорогу не проронил ни слова. Не повернулся к нам, даже когда пробудившаяся от тряски Диана зарыдала на весь салон. И так же молча по приезду поднялся со мной на лифте, помогая отнести сумки.

Из-за стены долетали обрывки телефонного разговора: Равад был дома, но встречать нас не вышел. Альб опустил вещи на пол рядом с дверью, а я направилась в детскую — просторную комнату, смежную с нашей спальней. В глаза бросились решётчатые боковины кроватки, сваленные в углу кучей хлама. Равад хотел собрать кроватку, пока я буду в родильном доме, но…

Руки устали. Диана хныкала и причмокивала губами — хотела есть, да и я умирала от голода. Прижимая дочку к груди, кое-как опрокинула опёртый о стену детский матрас, затем уложила на него ребёнка. Без сил рухнула рядом и расстегнула пуговицы на лифе платья. Ткань под моими пальцами была мокрой, липкой и приторно пахла молоком.

Глава 26

В тот день на рынке я увидела Раххан. Захотела, но побоялась окликнуть, и только крепче сжала ладошку дочери.

— Ай, больно, — скривилась Диана, отнимая у меня свою руку.

Часы на центральной башне показывали без четверти два, и золотые стрелки на циферблате ослепляли, отражая солнечный свет. Пахло перебродившим вином: фрукты, выставленные на прилавках, были не первой свежести и при такой жаре безбожно гнили.

— Мама, пойдём.

Не знаю, как долго Диана дёргала меня за руку, пытаясь привлечь внимание. Мир замер, перестал существовать, сузился до знакомой спины и каштановых волос, выгоревших на солнце.

Раххан…

Пять лет прошло. Сестра закостенела в своей обиде. Разговор, случившийся на следующий день после того, как я разрушила их с Эссой план, стал последним. С тех пор мы не общались. Пересекались на улицах и в торговых центрах, но, как правило, заметив меня, Раххан поворачивала в другую сторону.

Эсса оказалась не столь непримиримой и спустя шесть месяцев появилась на моём пороге с подарками для племянницы. Своими детьми они с мужем не обзавелись. Эсса не могла зачать и каждый год в течение пяти лет проходила долгие болезненные обследования, а потом случайно выяснилось, что причина не в ней — бесплоден Альб. И законы Ахарона перечеркнули её надежду на счастливое материнство. Вероятно, поэтому к Диане Эсса относилась как к родной дочери и невозможно её избаловала.

Со мной бывшая сообщница говорила редко. Простила ли? Эту тему мы старались не поднимать, соблюдая шаткое перемирие. Но после случившегося, после моего чудовищного предательства Эсса замкнулась. Стала ещё молчаливее, чем Раххан. Даже забывала изображать сумасшедшую. Знаю, что новый ключ им добыть не удалось. Да и у кого бы они его украли? Альб не мог заявить о пропаже, а значит, и получить замену, а отец… Даже Эсса не была настолько умна, чтобы с ним связываться.

Часто накатывала тоска, и тогда отчаянно хотелось вернуться на улицу Гнева, в свой старый дом, снова сидеть на жёстком стуле и пить чай в окружении подруг в бывшем бальном зале, освещённом торшерами. Теперь я понимала, почему для многих эти часы были отдушиной.