Держись от меня подальше - Рида Сукре (2021)

— Следи за своим фонтаном, я ведь найду с кем посадить — твои дела станут сугубо петушиными.

— Напугал, ха-ха! Так кто старше? Ты, да, очкастый? А ведь очки делают своё нехорошее дело и вводят всех в заблуждение, обременяя твой фэйсик интеллектом!

— Он и вправду умный! — заёрзав на сидении, ревностно стал защищать напарника Прозапас, решив проблему Шера.

— Окей, теперь ясно, кто есть кто. Ты, очкастый, будешь Пи Первый, ты, водила, — Пи Второй. И это я ещё интеллигентичаю, — он скабрезно улыбнулся, предвкушая словесные баталии.

— Слушай, — очкастый полностью обернулся, явив своё лицо в зарешеченное окошко, — ты не над пропастью во ржи, так что прекрати свой бесполезный бунт.

— А ты действительно не так туп, как Пи Второй, да ведь, Илюх?

Но Илюха самозабвенно пялился в окно, не обращая внимания на Шера. Он решил его полностью игнорировать.

Зато Прозапасу не понравилось сравнение не в его пользу:

— Я не тупой!

— Да-да, конечно, — засюсюкал с ним Артём, — как скажешь.

Раздался глухой стук, это Сухов решил «побиться об стену», то есть о приборную панель:

— Достал… — застонал он.

— Это я только начал. Пи Первый, не убивайся! Я же так и не сказал тебе: я забыл корону дома, — он сделал виноватые глаза, а сержант тут же прекратил самоизбиение.

— Что и требовалось доказать!

— Ты не знаешь, но это обременительно — таскать её с собой, — пустился в философствования Шер, которого понесло. — В целом, конечно, вещь удобная, почесаться можно ею, и вообще. Хотя не все прохожие понимают — их примитивные сознания слишком осовременены, Мартины Лютеры Кинги обратили их в свои ряды, вытащив из-под рабства. Но! — глаза Пи Первого потухли, предвкушая гадость. — Но, дорогой мой, на этот случай я сделал тату!

Илья пробормотал себе под нос:

— Только не это… — и закрыл глаза.

— Тату? — огорчился Сухов и потребовал продемонстрировать.

Артёма долго уговаривать не пришлось, он попросил лишь расстегнуть ему наручники на руках, а то сам он не дотягивается, но полисмены ему отказали, сказав, что они не дебилы. Тогда Шер поинтересовался, не будут ли они против, если он сам руки вперёд выведет. Посмотреть на такую акробатику было интересно, раньше парни подобные фокусы только в цирке видели, так что они слабовольно захотели зрелищ и согласились, а по нытью сержанта Прозапаса его коллеге пришлось снимать это на камеру телефона (вообще-то, ему и самому хотелось, но он считал это постыдным и стеснялся предложить сам).

Руки, сцепленные наручниками сзади, довольно быстро оказались спереди, гайцы только глазами хлопали, а Илюха, открыв глаза, недовольно прищурился, но комментировать не стал. Ему вообще было непонятно, зачем друг устраивает цирк: вроде клоунов Шеридан на дух не переваривает, а сам сейчас именно в этой роли и скачет.

Очкастый спрятал телефон, все ещё пребывая в шоке. Такого, от медведеподобного парня он никак не ожидал. А Шер, тем временем, мигом вскочил на ноги, насколько позволила машина, и оголил свой пресс, пальцами тыча на корону, изображённую прямо под пупком:

— Вот она — моя корона!

На «корону» Артёма стоило поглядеть. Она была выполнена белой краской по смуглой от природы коже и смотрелась выпуклой. Её окружала куча различных надписей, которые были важны для Шера. Выглядел он, к слову сказать, как самый настоящий гангстер: опущенные до середины попы джинсы, так что видно спортивное нижнее бельё, безразмерная футболка, всё это поверх вытатуированного тела, на лице зависла пошлая ухмылочка, а глаза глядят хитро-хитро — типичный портрет среднестатистического хасла из гетто, где балом правят брутальные нигга. В довершение портрета не хватало только ствола, заправленного прямо в штаны, и мощной золотой цепи, подвеской к которой служит огромный знак доллара.