Еретик. Книга 2 - Вера Золотарёва, Наталия Московских (2021)

– Предела духовной радости, – передразнивающим тоном возразила Элиза, – можно искать непрерывно! Лично мне вполне хватает той духовной радости, которую дает мне этот прекрасный мир. Я люблю его! – Она покачала головой. – А если вам отчего-то здесь плохо, так нужно постараться приложить усилия и улучшить это, а не прикрываться «наивысшей духовной радостью, которой здесь не достичь»! Да, я согласна, что жизнь – не бесконечное блаженство. Но разве знали бы мы цену этому блаженству, если б не испытывали иногда трудности? Если присмотреться, в них тоже есть своя ценность.

Гийом вновь взглянул на нее, слегка нахмурившись. Он был согласен. Согласен с Элизой. Однако же и то, что говорил Ансель, отзывалось в его мыслях, и он не мог просто отвергнуть это.

– Мы не выбираем, рождаться нам или нет. – Ансель не стал возражать, а решил развить свою мысль с иной стороны. – Это просто происходит. Причем, рождению предшествуют муки. Не это ли признак того, что эти радости – лишь призрак, тень того, что люди заслуживают на самом деле, того, что заложено в их природе, и что они стараются забыть, оказавшись на земле?

– Муки – плата за жизнь. – Элиза вздернула подбородок, снова заговорив с жаром, которому позавидовал бы почти любой проповедник. – Плата за удовольствие и радости. Я считаю эту плату заслуженной. И ведь кроме мук новая жизнь несет в себе счастье! Речь не только о новой человеческой жизни. Разве вы не радуетесь, когда весной распускаются цветы, когда все оживает после зимних холодов и весело встречает солнечный свет? А если в этот мир приходит живое существо… – Элиза воодушевленно повернулась к юному графу. – Вот! Гийом!

Юноша вскинул голову в ответ на ее обращение. Он заранее знал, что ее образ мысли покажется ему верным, поэтому воззрился на нее почти умоляюще. Разделяя мнение Элизы, он чувствовал, что предает Анселя.

«Не впутывай меня в этот спор! Пожалуйста», – думал он. И думал так громко, что, казалось, его мысли действительно были слышны всем присутствующим. Он даже хотел сказать это вслух, однако такое поведение показалось ему слабостью и трусостью, поэтому, напустив на себя свою привычную, несколько дерзкую манеру держаться, он вопрошающе кивнул:

– Что?

Элиза, услышав в его голосе знакомые нотки, мягко улыбнулась. Такого Гийома она помнила. Теплота, с которой она смотрела на него, казалась ему почти невыносимой.

– Помнишь, как одна собака из твоей своры ощенилась в первый раз? Помнишь? Я помню твое лицо тогда! Что ты чувствовал?

«Опять эти вопросы! Что я чувствовал? Откуда берутся чувства? Почему они оба так хотят, чтобы я постоянно об этом думал?»

Однако вопрос Элизы все же заставил его погрузиться в воспоминания. Возбужденный собачий лай, кормчие, деловито обсуждающие достоинства нового выводка, воркующие над щенками девушки. Гийом тогда взял на руки одного щенка, не обращая внимания на ворчливое рычание его матери. Совсем еще кроха, он, тоненько тявкнув на своего хозяина, попытался легонько укусить его за палец.

Гийом не смог удержать глуповатой улыбки, прорвавшейся к нему из воспоминаний. Он помнил, с какой радостью любовался творящейся вокруг суетой, а маленькое существо у него на руках и вовсе вызывало в нем волну непреодолимого умиления.

– Радость, – честно ответил он. – Я чувствовал радость.

– Вот именно! – всплеснула руками Элиза. – А ведь это всего лишь несколько щенков! Такая небольшая часть мира!

Гийом кивнул. Ансель вздохнул, чуть нахмурившись.

– Элиза, я понял, что ты хочешь сказать мне. Я вижу, как рьяно ты веришь в то, что говоришь, поэтому неволить и мучить тебя своей верой я не стану. Многим людям тяжело даже задуматься об отказе от иллюзорных материальных удовольствий во имя высшей цели: создатель этого мира, сатана, хорошо постарался, чтобы суметь удержать человеческие души в своем аду и преградить им путь к спасению.

Элиза поморщилась. Теперь вежливая манера Анселя начала ее раздражать.