Еретик. Книга 2 - Вера Золотарёва, Наталия Московских (2021)

«А ты – еретик. Что бы ты к ним ни чувствовал, они всегда будут твоими врагами, неужели ты не понимаешь? Ведь ты же сам растолковывал мне, как опасна ересь!» – Он хотел прокричать все это, но отчего-то промолчал.

– В первую очередь они люди. Они мои ученики, и я им нужен.

«А они – нужны тебе. Ты их действительно любишь. Так, как умеешь – без поводов, без условностей. Одной лишь душой. Боже!» – Гийом шумно вздохнул, качнув головой, попытавшись скрыть затопившую его горечь.

– Не представляю, как ты выживаешь с такой… такой убийственной праведностью!

Ансель лишь коротко пожал плечами.

– Видимо, Господь считает мои действия и помыслы верными, раз помогает мне в моих делах и бережет меня. Тебя это удивляет? – Вопросительно приподняв брови и улыбнувшись, он вновь отвернулся, одновременно прощаясь и предоставляя ученику обдумать эту мысль.

Гийом скорчил недовольную гримасу ему в спину, махнул рукой и развернулся, направившись в сторону дома, не глядя на учителя.

Выйдя за ворота, Ансель на миг задумчиво остановился и окинул взглядом дорогу, ведущую в сторону Руана.

Гийом удивительно быстро перешел с учителем на «ты». Кое-как отучив юного графа браниться во время боя, Ансель не сумел заставить его сохранять в такой обстановке уважительное обращение. Да и, неожиданно для себя, не нашел этот момент столь важным. Напротив: такое обращение из уст Гийома почему-то звучало уместно и не вызывало желания одернуть его. Ансель не ожидал этого, но этот юноша стал ему дорог и, похоже, сам считал его другом. Недаром ведь в его обличительных возгласах сквозило такое искреннее переживание.

«Ты считаешь, что они поймут тебя? Что с ними когда-нибудь можно будет говорить открыто? Что они тебя примут таким, какой ты есть? Если так, то ты лишен всякого благоразумия!»

Ансель усмехнулся. У Гийома были довольно самобытные способы защитить близких людей – первым и самым действенным юный граф отчего-то считал грубость в том или ином ее проявлении. Ансель понимал, что именно ученик пытается сказать ему, и ему было, что на это возразить, но он не захотел растолковывать свою позицию относительно руанского отделения инквизиции. Гийому было не с чем сравнивать, он лишь в теории понимал, что такое Святой Официум, и уж точно не представлял себе, как именно инквизиция действует в разных уголках всего христианского мира. У Анселя – опыт был, и он знал, насколько жестоко псы Господни могут обходиться с еретиками, особенно с добрыми христианами, которых они называли катарами или манихеями.

Но отделение Руана заметно отличалось от того, что Ансель ранее знал об инквизиции. Заведовавший им епископ Кантильен Лоран не производил впечатления ни озлобленного фанатика, ни гоняющегося за наживой бесчестного негодяя, что, увы, частенько встречалось в рядах высокопоставленных сановников и простых священнослужителей. Напротив, он казался человеком благоразумным, пусть и немного сварливым, и стремился к справедливости в рамках своего учения, что не могло не вызывать уважения. Мысль же о двух молодых инквизиторах, ожидавших в Руане, и вовсе заставляла сердце Анселя теплеть.

Запрыгнув в седло и поправив висящее на поясе оружие, он слегка ударил пятками коня, цокнув языком, и поспешил в Руан.

***

– И чем тебя не устраивает его объяснение? – пожала плечами Элиза. – На мой взгляд, все вполне справедливо. Я тоже не стала бы судить человека только по тому, что он инквизитор, если б он показался мне хорошим.

– Да вы меня так в могилу сведете! – застонал Гийом, закатив глаза.

– Не возьму в толк, что тебе непонятно? – нахмурилась Элиза.

«Всё!» – обиженно подумал Гийом, резко качнув головой.

– Черт с ним, с пониманием, я смирился. Но почему вы, черт вас дери, согласны лишь в том, с чем сложно согласиться мне?!